Книга Интервью… в тумане, страница 38 – Алёна Александровна Комарова

Максим Анатольевич решил её отвлечь от рутины, спросил:

— Как внук? Вылечили?

— Кашлять стал. Сегодня доктора вызвали. Послушал. Говорит, дома надо остаться. Мы в садик ходим неделю через неделю. Только вылечим, отправим в сад, недельку походит и опять что-то подцепит. Такое ощущение, что там вообще не убирают. Эти бактерии витают в воздухе.

— Дети все такие?

— Ну не скажите. Старший нормально ходил. Раз в месяц болел. А Никитка постоянно на больничном.

— И мама, наверное, на больничном?

— Да. А доктор, знаете, что говорит?

— Нет.

— Что он плохо питается, вот и болеет. Представляете? — изумленно протянула она и пояснила — у нас в семье любят хорошо поесть, у нас всегда полный стол, и мясо, и рыба, и гарниры двух видов, и овощи любые, хочешь тушеные, хочешь пареные, хочешь свежие. А он говорит, кормим плохо. Как в душу плюнул. Как будто мы ребенка голодом морим. Я бы этого врача больше в дом не пускала.

— Так не пускайте.

— А где ж толкового найти?

— А этот толковый?

— Посмотрим, если лечение поможет, то толковый.

Так за семейными разговорами, дела пошли быстрее и нескучно. Когда Зинаида Васильевна ушла, Максим почувствовал голод, взглянув на часы, он заторопился. Не хотел опоздать и уткнуться в закрытую дверь узкого кабинета. Но узкий кабинет Антонины встретил его открытым гостеприимством.

Антонина удивила, она нервно ходила возле окна, два шага вправо, разворот, два шага влево. Она была в таком виде, как будто только что пробежала марафон, но сошла с дистанции, потому что вспомнила, что дома утюг не выключен, и пришлось бежать в другом направлении. Измеряя шагами кабинетное окно, она все время смотрела на улицу.

Максим Анатольевич аккуратно постучал по открытой двери.

— Ой, Максим Анатольевич, я всю ночь не могла уснуть. Все думала. И знаете, что мне пришло на ум?

— Нет.

Она обошла стол, задела папку, та поползла со стола, она её схватила, удобно пригромоздила. Подошла к Максиму Анатольевичу. Пропустила его внутрь кабинета и закрыла дверь, как будто боясь, что её подслушают.

— Правильно, потому что вы кое-чего не знаете.

— Заинтриговали.

— Нет, цель — не интрига. До Ирины я ходила к Надежде, она тоже работала в этом отделе. Тоже недолго. Я ходила к ней вчера.

— Так это вы были вчера у неё? — спрашивая, догадался он.

— Да — неуверенно ответила Тоня, не понимая, откуда он знает.

— Общались с пьяным мужиком?

— Да — изумленно протянула она.

— Виделись с Надеждой.

Тоня на секунду оживилась:

— Ой, в том то и дело. Нет.

И снова сникла.

— Почему?

— Потому что это не возможно. Её больше нет. Это кошмар какой-то. Но я её не сужу. Жить с алкоголиком… для этого нужны силы… и нервы… и безразличие… Я её понимаю…

— Тоня, что случилось? — строго спросил он.

Он заметил, что распереживался и нечаянно назвал её именем, которое ей подходило больше, чем длинное и протяжное.

Зато она ничего не заметила, ответила:

— Надя выпрыгнула с балкона. Погибла.

— То есть это вторая женщина, которая погибла.

— Да. Вот я и думаю…

— Почему вы мне вчера об этом не сказали?

— А я так расстроилась, что ничего не понимала. А ночью оно как-то само пришло. У меня так бывает. Когда думаю, думаю об одном. Ведь это странно? Да, Максим Анатольевич? Какая-то мистика. Только я решила попросить их поработать, как их нет в живых. Я больше ни к кому не пойду.