Книга Интервью… в тумане, страница 40 – Алёна Александровна Комарова

— Это действительно так? — злясь, спросил Максим и пристально смотрел на неё, пытаясь понять она знает это наверняка, или пытается себя убедить.

— Самойлова заставляла переписывать многие документы.

Рассказ делал из приятной девушки офисного монстра, сжирающего своих сотрудниц вместе с кипой ошибочных документов. Девушки в панике увольнялись, но Тоня пришла вернуть их обратно, а то мучить некого.

Послевкусие от разговора с матерью Ирины было такое, как будто Максим Анатольевич оторвал кусок её траурной вуали и жевал её всю дорогу. Какое-то неприятное ощущение было от её слов. Больше всего задело, что Антонина оказалась запятнана плохой репутацией. А она ему казалась милой Тоней.

Уже два дня Максим Анатольевич не мог найти покой. Он действительно чувствовал, что может упустить важную информацию, если не поговорит с мужем Надежды. А после разговора с матерью Ирины ему необходимо было выяснить ещё один вопрос, он не был приоритетным, но для Богатырева очень важным. У него не складывалась одна картинка — он как будто рассматривал её через мутное стекло, в ней или Антонина Самойлова в грязи, или стекло замазано.

Богатырев остановил машину возле соседнего подъезда, шустро выпрыгнул из неё.

Встреча с мужем Надежды не обещала быть плодотворной, но хотелось попытать счастье конструктивного общения.

Подходя к нужному подъезду, он заметил её, а ведь говорила, что больше ни к кому ходить не станет. Вот верь после этого людям.

Она тыкала в кнопки домофона, пытаясь дозвониться. Тишина результата намекала, что попытка разговора провалена.

— Антонина, что вы тут делаете?

— Максим Анатольевич, — начала она, не изменяя своим привычкам восторженного удивления. — Я просто всю ночь думала и мне пришла идея.

— Заканчивайте уже ночами думать — раздражаясь, посоветовал он.

Она опешила, он быстро попросил:

— Не обижайтесь. Рассказывайте, что придумали.

— Хочу проверить свои догадки. Мне кажется, что девушки попали в какую-то скверную историю.

— И вы решили попасть туда же.

— Куда? — не поняла она.

— В скверную историю.

— Какой там — с сожалением протянула она, — я даже в подъезд попасть не могу.

Он улыбнулся.

— Я все равно вам не советую…

Он не успел договорить, домофон ожил.

Муж Надежды долго не мог понять, кто и по какому вопросу к нему явился, но дверь все же открыл и вышел на площадку. Гостеприимный.

— А, это вы — хриплым голосом поприветствовал он, увидев выходящую из лифта парочку. — Теперь вместе ходите. То друг за дружкой бродили. А где третья?

Тоня с Максимом переглянулись. Было подозрение, что белочка — рыжая бестия, посещающая подобный контингент людей, — к этому заглянула в гости и ещё не ушла.

Разговаривали на лестничной площадке, в гости не напрашивались, было подозрение, что без хозяйской руки в квартире царит кавардак.

Разговор у Максима с Валентином сразу не задался. Максим не скрывал неприязнь, а Валентин не старался наладить отношения. Оно ему не надо. От слова совсем. Так уж сложилось, что Надежда выпрыгнула с балкона, и он окончательно ощутил потерю.

— Опять сочувствовать пришли? Может это из-за вашей нервной работы она такая мнительная стала. Психовала. Всего боялась. А потом и вообще не выдержала. А у кого нервы выдержат? Телефон не умолкал. Сделай то, сделай это. — Он траурно вздохнул и спросил — чего явились-то?