Книга Охота за семью гномами, страница 81 – Алёна Александровна Комарова

— А вчера надевала?

— Вчера в костюме была.

— Вот, — он поднял палец к небу. — Я ведь так и думал. Но надеялся, что ты воспользуешься ситуацией. Поэтому и было все задумано так, чтоб вывести тебя на бал.

— Чувствуете себя добрым феем для Золушки? — невесело хихикнула Рита.

— Нет, потому что Золушка не чувствует во мне доброго фея, — в тон ей ответил Ковылев. — Слушай, Рит, ну ты серьезно? Мы для тебя старались всей командой. А ты даже спасибо не сказала.

— Спасибо, — вынуждена была ответить Рита.

— Никто же не знал, что тут убийство за убийством будет.

Ковылев устал от объяснений, потерял много сил, пытаясь подобрать слова. Он тяжело поднялся с кресла и вышел из-за стола, проговорил:

— Ну, мы поедем. Не скучай тут. Оглядись. Присмотрись. — Сам осмотрелся. — Место здесь хорошее. Предрасполагает. Роман закрути.

— Я на работе романы не закручиваю.

— Так ты не только работай, — разрешил начальник, — еще и отдыхай. Ты же почти на курорте. Закрути роман.

— Шею шарфиком уже закрутила, — грустно заметила она.

* * *

Утром Рита искренне верила, что самое скверное уже случилось. Обнадежила себя, что приключения в отеле закончатся без ее личного присутствия. Но нет же. Главный редактор с главным помощником явились только по причине страха за Риту. А если конкретно, то страха, что Риту убьют и им не достанется информация по «Грязи».

Она смотрела на отъезжающую машину, увозящую ее надежду на спасение в паре с трудами дела, и пыталась себя не жалеть. Вот что-что, а жалость к своей прекрасной личности она не воспринимала с уважением. Никаких нюнь, слез, соплей. Только удар кулаком по столу — и вперед. В движение. Вот только сейчас никакого движения не хотелось. Силы души растаяли, как снег под палящим крымским солнцем (хорошо, что она не в Африке, так бы и физические растаяли).

Проводив (только взглядом) Ковылева и Тюнина, она вошла в отель. Прохлада кондиционера тут же подхватила распаренные на солнце мысли и охладила, вернула к реальности происходящих в отеле страстей.

В глубоком кожаном кресле возле панорамного окна сидела Аня и листала журналы. Она, как и сама Рита, видимо, пыталась находиться в людных местах, избегая одиночества в собственной комнате.

Рита тоже не хотела оставаться один на один со своими мыслями, поэтому присела напротив Ани, и так получилось, что напротив картины, которая давно не давала ей покоя. Огромное полотно почти на всю стену совершенно не соответствовало окружающему настроению внутри зала и пейзажу за окном. Оно бросалось в глаза ледяными просторами Севера, промерзшими землями и острыми айсбергами.

Интересно, какую задумку преследовал дизайнер, расположив чужеродный пейзаж в жарком крымском климате? Хотел охладить приезжих, заходящих с жары? Не физически, так эмоционально? Или это единственное место в Ялте, куда поместилась эта картина?

На секунду Рита представила себя дизайнером и разместила на этом месте аппликацию «Ласточкиного гнезда». Банально, но естественно.

А мысли собирались быть похожими на эту самую картину, такие же колючие, острые, холодные и неестественные. Что-то неестественное творилось в ее голове (не сам процесс, конечно, обдумывание — это-то как раз в норме, а вот мысли — противоречивы).

Рита никак не могла определить источник своего раздражения (ну не картина же это!). Грязный осадок баламутил чистые ощущения, как будто песня жесткого рока, положенная на нежную мелодию саксофона.