Книга Правила мести, или Смерть отменяется, страница 110 – Алёна Александровна Комарова

Настя, она даже молилась за него, пока он был в больнице. Это благодаря ей он жив, а он…

Он ее обманул.

За дверью поскребли, он несколько услышал, а почувствовал, прислушался — да действительно шорох возле входной двери — он отошел от окна и открыл дверь. В коридоре стояла Настя. Она не ушла, собиралась с мыслями, обдумывала, переживала. Настя стояла, прижавшись спиной к стене.

Такое уже было — подумал он. Нужно только протянуть руку, она сама решит взять ее и переступить порог квартиры или развернуться и пойти.

И он протянул.

Она тоже вспомнила этот жест — в доме отдыха «Подснежник», тогда он стоял голый, мокрый после душа, на прохладном кафельном полу, он не знал, что нужно делать и говорить. Он протянул к ней руку — нежно, без настойчивости, но в тоже время с желанием.

И она взяла его за руку. Тогда… И сейчас.

Он заглянул ей в глаза. Ее взгляд… другой. С горчинкой, но…

С горчинкой он справится, он уберет эту горчинку из ее глаз.

Он притянул ее к себе и обнял, крепко обнял, что аж дыхание перехватило, но она терпела, потому что этого хотела. Крепкого мужского объятия. Крепкого сильного мужчины. И не важно, как он себя называет. Кирилл или Дмитрий. Главное то, что если она сейчас согнет ноги в коленях, то не упадет, потому что он крепко и надежно держит ее в своих объятиях. Она давно поняла, что с ним надежно, спокойно. И уже не важно, что он обманул ее. Ему пришлось ее обмануть. С горчинкой во взгляде они справятся. Вместе.

— Настя, я тут подумал.

Она подняла на него свои светлые, открытые и заплаканные глаза. Горчинка исчезла. Пропала. Ушла со слезой. Растворилась.

— ведь ты меня несколько раз спасала от смерти — продолжил он.

Настя удивленно на него посмотрела и спросила

— что ты говоришь? Я не понимаю.

— ты три раза спасала мне жизнь. Первый был, когда не позволяла отключать аппараты в больнице. Второй — когда тебе было дурно и я не гнал машину, а в ней уже был надрезан ремень на авто. И третий — не заселилась в забронированный номер в «Подснежнике», который подожгли.

Он крепко прижал ее к груди, и ей стало неудобно на него смотреть, она уперлась руками ему в грудь и потребовала, чуть всхлипнув

— расскажи мне все сразу и сейчас.

— с чего бы начать?..

— кто же ты на самом деле? И как мне теперь тебя называть?

— Димой…

— можно Митей?

— Митей? Можно — улыбаясь, разрешил он, потом продолжил, подумав. — хочу все тебе рассказать, но не знаю с чего надо начинать. Это действительно моя квартира, в подземном гараже моя машина. Я детдомовец, Стас тоже. Мы начали с ним совместное дело, у нас клиника. На это и живу. Только я не доктор и медицинского образования не имею. Я директор и соучредитель клиники. Все. А нет, не все. Татьяну Сергеевну действительно усыпили и шарили в твоем доме в поисках тех вещей и шляпы. Это был я.

— Ужас.

— согласен.

— Давай убережем Татьяну Сергеевну от этого, тем более она сама уже поверила, что ничего не было.

— давай, тем более я не собираюсь на такое идти повторно.

Он поцеловал ее в губы и она ответила, страстно и с любовью. Настоящей любовью.

Он подхватил ее, понес через всю огромную квартиру в спальню.

— я тебе сейчас кое-что скажу, — прошептал он на ухо — только ты не смейся.

Она крепче прижалась к нему, давая понять, что будет серьезна.

— я как-то подумал, что твоя фамилия Зорина, моя Громов — мы как две природные стихии, созданы друг для друга.