Книга Правила мести, или Смерть отменяется, страница 67 – Алёна Александровна Комарова

— после какого случая?

Кирилл внимательно посмотрел на Николая, а тот, как и не слышал, продолжал свой пьяный разговор, больше похожий на монолог.

— так это и правильно. Пусть у нее водитель будет. Я всегда ей говорю, не садись за руль, раз водить не научилась. Вон Ирка как водит! При виде Ирки, Шумахер нервно курит в сторонке и глаз дергается.

— а что случилось тогда? — попытался вернуть тему в нужное русло.

Николай удивленно на него посмотрел, как бы пытаясь понять, кто это и где он сам.

— ты понимаешь, друг, — пьяно ворочая языком, продолжил Коля — я же ее больше всех люблю.

— кого? — уточнил Кирилл.

— Настюху.

— понимаю.

— да чего ты можешь понимать — обреченно воскликнул он — ты же с ней не жил десять лет. Ты же с ней не поднимался с нищеты. Ты же не рожал с ней детей. Я, конечно, тоже не рожал. Но я был все это время с ней. А ты кто? Водитель?

— да.

— а я муж. — гордо ответил он и более печально продолжил — а Ирка моя, умница такая. Красавица. Ты видел?

— да.

— Влюбился я в нее, как пацан. Вообще, крышу у меня снесло. Сох по ней. А она улыбалась. Нежно так, ласково. Она к нам домой приходила, в щеку по дружески целовала. Грудью дотронется, а я уже готов накинуться. Порвать одежду на ней, на себе. Потом так и случилось. В постели она бомба. Чего только не вытворяет. Ну ты меня понимаешь. Ты же мужик. Это с бабами нельзя об этом говорить. У них сразу планку срывает. Орать начинают. Дуры, одним словом. А с мужиками эту тему надо обсуждать. Да?

— наверное, — неопределенно ответил Кирилл — не знаю.

— надо, надо. А кому еще похвастать можно. Не бабам же. Первый раз с Ирой вообще не забываемый был. Ты знаешь, как я ждал встречи с Ирой? Только и думал о ней, только и мечтал. А потом я понял, что ошибку сделал. Зачем Настюшке изменил, не пойму. Стал вопрос себе задавать, разбираться в себе. Настя стала, как тебе сказать? домашняя что ли? Во — осенило его — бытовая.

— бытовая? — хмыкнул Кирилл

— ага. Она родила детей, воспитывала их. Как курица с яйцом неписанным носится. Всю себя им отдавала. Пеленки стирает, нянчится с Сенькой и Сонькой. Она стала долго сидеть у своего компьютера.

— так от этого же не уйдешь. Работа у нее такая.

— а я думал, что она от меня отдаляется. И я сам отдалился. А тут Ириша. Такая вся аппетитная. Грудь во! Ее Настя на работу к себе взяла. Няней для детей. Это уже, когда ее книжули читать стали. Раскупали, как жаренные пирожки на привокзальной площади. Ей пришлось больше писать и понадобилась помощница для детей. Нянька. Ирку видел? — опять спросил Николай.

— видел — без всякого энтузиазма согласился Кирилл.

— она красивая, фигуристая, раскрепощенная. Не рожала. Цаца. Ну, ты меня, как мужик понимаешь?

Кирилл не стал отвечать. Он не понимал. Точнее, он понимал, о чем говорит Николай, но понимать его не хотел. Поэтому он не ответил на вопрос, а спросил сам

— и давно вы расстались?

— с Настюхой? Давно. В Алуште. Не люблю Алушту. А ей нравится Крым. Алушта. Чего в ней хорошего? Ялта еще. Мы летали в прошлом году. Там мы и расстались.

— как это?

— а вот так. Она меня выставила — обиженно сообщил он — представляешь? А из-за чего? Из-за того, что Ирчик мне смс прислала. Не помню. Романтичную. Эти бабы все любят романтику. На ней я и погорел. Спалился. Я вышел в бар, а телефон в номере забыл. Прихожу, а чемодан мой уже собран и в коридоре стоит. И меня следом за ним — за номер. Короче, бабы дуры, а я пострадал.