Книга Ловушка. Сборник рассказов, страница 61 – Алексей Николаевич Загуляев

— Это само собой, — успокоил его Степан. — Я всё понимаю.

Главврач вышел, оставив его наедине с пациентом.

Тот сразу же оживился.

— Товарищ капитан, — быстро заговорил он, — слава богу, вы здесь. Вы меня послушайте. Только не сочтите сумасшедшим. Здесь все думают, что я свихнулся. Но уверяю вас, это не так.

— Спокойно, — жестом остановил его Степан. — Давайте всё по порядку и без лишних эмоций. Вас как зовут?

— Игорь, — на секунду задумавшись, сказал мужчина. — Румянцев Игорь.

— А я Степан Сергеевич, — представился капитан. — Теперь можете начинать.

— Жена моя, Катя, — продолжил мужчина, — она в опасности. Нужно непременно её найти и помочь.

— Нет, — снова остановил его Степан. — Так не пойдёт. Так я ничего не пойму. Почему вы решили, что она в опасности?

— Она в морге.

— Что?!

— Она сейчас в морге. Но её нельзя хоронить. Понимаете? Ни в коем случае нельзя.

Степан уже не слышал, о чём дальше говорил его собеседник. Всё для него стало ясно. Бред в чистом виде. Тут не следователь нужен, а психиатр. И зачем послали его к этому психу? Перестраховщики. Но теперь всё равно нужно было найти какие-то слова, чтобы аккуратно отделаться от этого Игоря. Наврать что-нибудь, пообещать, что он непременно во всём разберётся. И собственная психика его который месяц готова была сдать все позиции, а тут ещё и такое.

Степан уже в который сегодня раз тяжело вздохнул.

— Простите, — сказал он. — Я немного не понял. Могли бы вы ещё раз повторить мне всё, что сказали сейчас?

Игорь с изумлением на него посмотрел.

— Вы знаете, чего больше всего боялся Гоголь? — спросил он.

— Нет. А Гоголь-то тут причём?

— Он боялся быть погребённым заживо. Это называется тафофобия.

— И?

— После перенесённого в Италии энцефалита он стал впадать в странные состояния типа обмороков. Часами при таких приступах мог лежать без движения. Он даже спать лёжа боялся, засыпал только полусидя в кресле. Считал, что мог рано или поздно забыться в летаргическом сне и его похоронили бы живьём, посчитав, что он умер.

— Всё равно не понимаю вас.

— Я же говорю, — почти уже возмущался Игорь, — жена моя тоже недавно перенесла энцефалит, а к тому же по женской линии у них в семье прабабушка так уснула и тётка три года назад. Это у них наследственная предрасположенность.

— Так почему вы решили, что она в морге? Вы же только вчера сами вышли из комы. Откуда вам знать что-либо о жене?

— А Рэймонда Моуди вы читали, «Жизнь после жизни»?

Степану захотелось просто встать и уйти. Этот человек точно не дружил с головой. Он с трудом заставил себя остаться на месте.

— А это ещё кто? Тоже уснул и не проснулся?

— Вы, капитан, смотрю, такой же, как и они. — Игорь посмотрел в потолок, сглотнул и снова продолжил: — Рэймонд Моуди — это доктор, который опросил сотни пациентов, перенёсших клиническую смерть. И книгу об этом написал. Я тоже, как понимаете, такой опыт теперь имею. И всё, что видел я, пока лежал в коме, в точности соответствует тому, о чём писал этот доктор. Туннели, свет в конце, чувство покоя и радости, разговор с давно умершими родственниками и даже с ангелами.

— Понятно, — нахмурился капитан.

— Надеюсь, что так, — сказал Игорь. — Со мной один такой разговаривал. Вы, Степан Сергеевич, можете думать, что захотите. Хоть прямо сейчас же я готов поехать в психушку. Только прошу вас, ради бога, найдите мою жену. Ангел сказал, что ответ я отыщу в морге и что ей угрожает опасность, если её не найти и не объяснить другим, что всё не так, как кажется на первый взгляд. Это почти дословно. Туманно, сам понимаю. Но иначе я это интерпретировать не могу. Для того лишь я и был возвращён к жизни. Прошу вас, найдите мою жену. Её Катя зовут. Разумеется, я могу ошибаться. Но на звонки она не отвечает. И главврач говорит, что она уже несколько дней не появлялась в больнице. Значит, что-то случилось. Не могла она просто так взять и перестать навещать меня в палате. Вы знаете посёлок Хабаровку?