Книга Ловушка. Сборник рассказов, страница 70 – Алексей Николаевич Загуляев

«Может, не слышит», — подумал Степан и осторожно прошёл в комнату, продолжая освещать путь.

— Катя! — снова крикнул он.

И вдруг услышал позади себя глухой удар и шум падающего на землю предмета. Так мог бы упасть мешок, под завязку набитый картошкой. Он обернулся и остолбенел от увиденного. Напротив него, метрах в четырёх, стояла на одной ноге Катя, держала в руке костыль, и испуганно смотрела на капитана. А рядом с ней распласталось бесчувственное тело Вадима.

— Стоять! — крикнул Степан, положил руку на пустую кобуру, а другую вытянул перед собой. — Не двигаться! Иначе буду стрелять.

— Это я, капитан, — сказала девушка, упёршись о костыль и что-то ища глазами на полу. — Подождите стрелять. Мне нужен второй костыль. Это я вам звонила. А этот человек хотел вас чем-то огреть по голове. Он минут двадцать уже здесь, а я спряталась в чулане сразу, как только его заметила. Это я, Катя.

Вадим посветил на пол. Катя заметила второй костыль, с трудом подняла его и с облегчением вздохнула.

— Отойдите к стене, — приказал Степан, — и стойте пока там. Я сначала Вадимом займусь.

— Хорошо, — девушка отошла к противоположной стене.

Капитан снял брючный ремень, завёл за спину руки продолжавшему пребывать без сознания Вадиму и крепко связал их. Потом пошарил по полкам, отыскал там старые тряпки и обвязал ими ноги мужчины.

— Вот так, — удовлетворённо выдохнул капитан. — А теперь пройдёмте в комнату, и я вас внимательно выслушаю. Потом вызову наряд.

— Ладно, — согласилась девушка и проковыляла вслед за Кудриным в оставленную им открытой дверь.

— Не закрывайте, — сказал он. — Я должен его видеть.

Девушка включила свет, устало опустилась на стул, отложила костыли и кивнула головой в сторону большой комнаты.

— Там, — сказала она, — на столе три папки с бумагами. Принесите, пожалуйста, и я вам всё объясню.

Степан принёс папки.

— Откройте первую.

Капитал открыл папку. Поверх других бумаг лежали три свидетельства о рождении. Первое на имя Екатерины Степановой, второе принадлежало некой Станиславе Степановой и третье — Веронике всё с той же фамилией.

— И что это значит? — спросил Кудрин.

— Екатерина Степанова — это моя девичья фамилия. — Теперь я Румянцева. А две другие — это мои родные сёстры. Близнецы.

— Тройняшки? — удивился Степан.

Такой поворот многое мог бы прояснить в этом деле.

— Именно, — подтвердила Катя.

— И кто сейчас лежит в реанимации?

— Я слышала про аварию. И, кажется, понимаю, что задумала Вероника. Это она в палате.

— А в морге, значит, Станислава?

— Да, Стася. — Катя опустила глаза и нахмурилась, стараясь, судя по всему, не заплакать. — Только теперь она не Стася, а Стэйси. Стэйси Нейман. Всех троих нас удочерили в разные семьи, когда нам едва исполнилось по два года. В другой папке есть вся документация по этому поводу. Я жила в этом доме, пока не вышла замуж за Игоря. Стасю увезли в США, а Вероника… Она, после того, как сменила две семьи, оказалась в детдоме. Мы почти ничего не помнили друг о друге. Так, смутные воспоминания, будто обрывки сна. И никогда не виделись друг с другом, поскольку ничего друг о друге не знали. До недавнего времени… Пока не явилась ко мне Стася и не рассказала то, чем я и хочу поделиться с вами.

— А что с вашими настоящими родителями? — спросил капитан.