Онлайн книга «Слезы Вселенной»
|
– Я уже с Леночкой поговорила, только что. Нашла ее страничку в соцсетях… Она так обрадовалась и уже мне по номеру телефона деньги перевела. – Ты меня поняла: или их не будет – или не будет твоего вечера. Я вообще стихи ненавижу! – Ну хоть один стишок знаешь? Сорин усмехнулся: – Даже два, но они оба неприличные. Не пришла ты ночью, не явилась днем… Это Есенин, кстати. – Ну а Пушкина помнишь? Его ведь в школе учить заставляли. – Так я и выучил про птичку. «На волю птичку выпускаю при светлом празднике весны». Я с душой перед всем классом этот стих декламировал, потому что у меня жил тогда волнистый попугайчик, которого я, естественно, никуда выпускать не собирался. А у Степика Пятииванова птички не было, только хомяк, а про него стихов у Пушкина не нашлось. Степик сильно переживал по этому поводу и выучил «Сижу за решеткой в темнице сырой». Так жалобно читал, что весь класс хохотал, за животы хватался. Только Пятииванов не про узника думал, а про своего хомяка, который у него в доме на подоконнике в железной клетке сидел. А когда Степик в бандиты подался, ему погоняло повесили – Хомяк. Но он не обиделся. Он вообще не умел обижаться. А теперь его нет. А этот якобы честный мент разъезжает на «Рендже»… И так просто готов выбросить тысячу евро за литературный вечер для кретинов. Вероника вспыхнула, но стерпела. Посмотрела в сторону – в окно, за которым вдоль мощеной дорожки тянулся ряд стриженых туй, очень похожих на зеленые новогодние свечки. Там стоял микроавтобус, из которого узбеки в синих спецовках выносили софиты и стеновые панели со шпоном мореного дуба. Евгений Аркадьевич еще раз налил виски на треть стакана, но на этот раз не стал добавлять, и также выпил одним глотком. – У тебя ведь дела на сегодня запланированы, – напомнила Вероника. – Нет никаких дел, – махнул рукой Сорин. – И не было: надоело все! Глава четвертая Гончаров въехал в город и почти сразу попал в пробку. Он взял телефон и набрал номер профессора Дроздова. И, когда тот ответил, поинтересовался: – Не отвлекаю? – Нет, конечно. У меня тут только что заседание академической комиссии состоялось. Так устал слушать всякую чушь, захотелось пообщаться с умным человеком. И как раз от тебя звонок прилетел. Как там Леночка? – С ней все нормально. А я как раз захотел спросить. Вы женились на ее маме, а потом выяснилось, что у нее онкология, и она моталась по больницам… – Все не так было, – перебил его Дроздов. – Сначала у нее определили онкологию, а потом уж я на ней женился. Забрал ее с дочкой и привез к себе. – А не помните, кто у вас тогда был в соседях на площадке? – Те же, что и сейчас… Хотя нет. Там жила еще одна дамочка с дочкой… Если честно, то дамочка была вдовой и порой весьма бесцеремонно подкатывала ко мне. А потом, когда я женился, та женщина при встречах перестала хватать меня за рукав. Мама Леночки и в самом деле скиталась по больницам. И тогда к Лене приходила поиграть дочка той соседки. – Как звали ту девочку? – Ей-богу, не помню… Я и дамочку ту забыл как звали: то ли Марина, то ли Мария… – А дочку – Вероника? – Вполне может быть… Хотя я не уверен. Может быть, и Вероника, а может, и Вера. Помню, что Леночке было лет восемь, а соседской девочке двенадцать-тринадцать. Но уже тогда чувствовалось, что из нее вырастет красивая женщина. Мать у нее была тоже ничего, но выпивала, к сожалению. |