Книга Слезы Вселенной, страница 95 – Екатерина Островская

– Ложь!– закричала Марина Сергеевна.– Роман сам вам признался в убийстве жены^[42], а вы по какой-то причине не отправили его под суд. Сколько Рома вам заплатил?

– Да я вообще ни при чем, потому что официально этим делом занимались совсем другие люди, – ответил Гончаров. – Господин Курочкин ушел от ответственности только потому, что я не был уверен в его виновности. Он надел акваланг, переплыл озеро, но не для того, чтобы сделать себе алиби, а потому только, чтобы следствие обнаружило некоторую несостыковку в его показаниях… Он хотел привлечь внимание к своей особе, потому что не он…

– А кто же? – спросил Ничушкин.

– Возможно, что находящаяся здесь Марина Сергеевна. Поводов для убийства было немало – не только злоба и зависть. Во-первых, ваша лучшая подруга Ларочка требовала у Романа Валентиновича развода, а значит, и дележа всего имущества. А в таком случае ее доля акций увеличивалась, потому что она стала собственником акций до брака, а Курочкин – после свадьбы, на которой настоял Карпоносенко, да и Роман Валентинович особо не возражал. Так что Лариса, которая, по мнению знавших ее людей, особыми талантами не блистала, после развода становилась фактическим владельцем завода, потому что ни у кого из акционеров не было бы даже блокирующего пакета. И она могла бы распоряжаться предприятием по своему усмотрению: даже продать его, что она, скорее всего, и собиралась сделать. А в этом случае пострадали бы все миноритарии, у которых не стало бы постоянного неплохого дохода. Но даже в случае, если основная владелица организовала бы эмиссию акций, доходы миноритариев стали бы мизерными… Вероятно, не только Марине Сергеевне не нравились подобные перспективы…

– При чем тут я?! – крикнула Марина. – Вы докажите сначала, а потом и обвиняйте публично! Если не будет доказательств, я привлеку вас к ответственности за публичную клевету… Мне надоело слушать всякую чушь про себя и мою лучшую подругу. Я пойду, и не смейте меня задерживать!

– Идите, – спокойно отреагировал Гончаров, – но вас все равно не выпустят.

– Господин полковник, – обратился к Игорю Алексеевичу заинтересованный Ничушкин, – давайте продолжим: очень занятная история получается. Лучше, чем те, в которых снимается моя жена.

Альберт Семенович обернулся, чтобы посмотреть на продюсера, а тот словно и не слышал того, о чем только что рассказывал полковник юстиции.

– Так это только начало, – улыбнулся Гончаров. – Вернемся к нашим баранам. После ссоры с Бражниковым, которому во время последней встречи Пятииванов хорошо приложил по челюсти, у бригады Хомяка начались проблемы. Сначала за них взялись менты, и тут же их начали отстреливать бандиты. Выжили немногие, а те, кто остался, оказались на скамье подсудимых. Девчонки разошлись по рукам. Но это не наша тема – нас интересуют убийства. Возвращаемся к сегодняшнему преступлению. То, что Курочкина убил человек, с которым он был знаком, не вызывает сомнений. Кто-то, кого Курочкин знал, остановил его машину. Этот кто-то подошел к «Бентли», открыл дверь и выстрелил в Романа Валентиновича, плотно прижав ствол пистолета к его груди, поэтому звука никто не слышал. Пуля пробила сердце, смерть была практически мгновенной, контрольного выстрела не потребовалось. Пуля, убившая Курочкина, прошла насквозь и застряла в обшивке кожаного сиденья. Я вытащил ее оттуда и уже отправил на экспертизу. Дежурный эксперт сообщил мне как раз перед тем, как мы собрались здесь, что из этого же оружия были убиты и Бражников, и Пятииванов.