Книга На темной и светлой стороне, страница 62 – Наталия Антонова

– Потому что если она мне изменяла, значит, я был ей плохим мужем.

«Скажите, какой самокритичный», – подумала про себя Антонина, а вслух сказала:

– Глупости!

– Ты думаешь? – спросил он с грустной улыбкой.

– Конечно! Ты самый красивый! Добрый! Умный! Ты самый, самый… – Она сама не заметила, как бросилась ему на шею.

Он подхватил её на руки и, не раздумывая ни секунды, понёс в спальню, дорогу в которую нашёл интуитивно. Она обхватила его шею руками и удобно пристроила голову на его широкой груди.

В спальне он сбросил на пол одеяло, положил её на постель, опустился рядом на колени и, нетерпеливо лаская её руками, прильнул к губам жадным поцелуем. Она порывисто ответила на его объятия, схватила его голову и прижала к своей груди.

– Я задохнусь, любимая, – произнёс он, пряча улыбку.

Её руки переместились на его плечи, а губы коснулись шеи. Он встал с колен и сел на постель. Их руки переплелись, а потом разбежались. Они освободили друг друга от одежды, и их тела соединились, а потом и слились естественно и нежно, словно они изначально были созданы друг для друга. И ни для кого больше.

Утолив первое жгучее желание, он лёг рядом и прошептал:

– Если б ты знала, Тоня, как я люблю тебя!

– Я не верю тебе, – сказала она.

– Почему? – искренне удивился он.

– Потому что я некрасивая и немолодая.

– «Ценнее всех бывает внешность той, чья красота озарена душевной красотой», – процитировал он ей Омара Хайяма.

Она тихо вздохнула, он приподнялся, убрал с её лба влажные пряди разметавшихся волос и поцеловал в губы. Её груди, заволновавшись, приподнялись ему навстречу.

Он улыбнулся и ласково прошептал:

– Оказывается, ты у нас, Тонечка, весьма темпераментная девушка.

– Глупый…

– А то, – ответил он, улыбаясь, – разве ты не слышала, что от любви глупеют?

Не дав ему опомниться, Антонина опрокинула его на спину и молниеносно оседлала. У неё так давно не было мужчины, что копившаяся годами неутолённая страсть, вырвавшись наконец на свободу, вызвала временное помрачнение рассудка. Антонина напрочь забыла о своём возрасте, сдержанности и стыде.

Подчинившись заданному ей темпу, молодой мужчина слабо вскрикнул. Дотянулся до её грудей и стал осторожно сжимать её соски. Её ноги крепче сжали его бёдра. И они оба взмыли в поднебесье страсти, всё выше и стремительней, пока не достигли вершины.

Его бёдра качнулись в последний раз, когда она, остановившись на взлёте, закричала и замерла, чтобы упасть и медленно лететь с пика наслаждения, по капельке теряя высоту…

Весь мокрый и счастливый Стас замер под её ослабевшим телом. А она, устроившись поудобнее на его груди, задремала.

– Ты спишь? – спросил он через некоторое время.

– Нет, отдыхаю, дремлю, как Васька.

– Надеюсь, это не он научил тебя таким кульбитам, – тихо рассмеялся Стас.

– Не он, ты забыл, что я трижды была замужем?

– Я вообще-то не знал, сколько у тебя было мужей. Ты не была со мной достаточно откровенна, – мягко укорил он.

– Целых три, – вздохнула Антонина.

– Значит, я буду четвёртым и последним. Теперь-то ты выйдешь за меня замуж? – спросил он, дотянулся до своей одежды и достал кольцо из коробочки.

– Нет.

– Почему?! Чёрт побери! – вырвалось у него. – Я в жизни не встречал таких упрямых женщин!

– А у тебя их много было?

– Не считал, – сорвалось с его губ.