Онлайн книга «На темной и светлой стороне»
|
– Ну что, в обратный путь? – подмигнул ей Стас. И она согласно кивнула. Больше за всю дорогу никто из них не проронил ни слова. Антонина облегчённо вздохнула, когда автомобиль остановился возле её дома. И уже когда они подъехали к её дому, Стас спросил: – Устала? – Не то чтобы очень, – отозвалась она задумчиво. – Понятно, переполнена впечатлениями, – улыбнулся Стас. – Какой ты догадливый. – А то! Я даже не буду напрашиваться к тебе на чай. Она кивнула, в душе поблагодарив его за тактичность и понимание. – Ну пока, – сказал Стас и чмокнул её в щёку. Чмокнул без всякой страсти и нежности, чисто по-дружески. – Пока, – сказала она, выбралась из салона и направилась к подъезду. Он подождал, пока она поднимется на свой этаж, откроет дверь, наверное, полюбезничает в прихожей с Василием, выговаривающим ей на своём кошачьем языке за позднее возвращение. «Ему бы маманей быть или тётенькой», – подумал с улыбкой о коте Стас. Но вот в окнах Антонининой квартиры вспыхнул свет, и он тронул автомобиль с места. Тоня увидела из окон неосвещённой спальни, как машина Стаса медленно выезжала с её двора, и улыбнулась, догадавшись, что он ждал, когда она включит свет в квартире. Спать ей абсолютно не хотелось, и поэтому она сделала себе тёплую ванну с лавандовой ароматной пеной и лежала в ней почти час. Василий сидел на краю раковины и внимательно смотрел на неё сверху вниз. Антонина думала о прошедшем дне, перебирала в уме все мелочи. В голове промелькнула провокационная мысль: «Может, стоило принять приглашение хозяев и остаться ночевать в этой загородной усадьбе, утопающей в саду? Нам бы со Стасом, скорее всего, постелили в одной комнате». Она представила большую двуспальную кровать и почему-то накрахмаленные простыни. Хотя кто их теперь крахмалит? Но ей представлялось, что первая ночь любви гораздо романтичнее на накрахмаленных простынях. А ещё ей чудился шум листвы за окном. И тут она подумала, а вдруг бы их ложе было застелено шёлковыми простынями, и они бы постоянно съезжали с них на пол. Антонина прыснула со смеху. Нет, она не жалела, что согласилась поехать на праздник, но… Это «но» – было занозой в её сердце. Она даже представить себе не могла, что же ей делать дальше. Благоразумие советовало как можно быстрее расстаться со Стасом и больше никогда ни при каких обстоятельствах с ним не встречаться. А сердце… Глупое сердце! Кстати, почему сердце называют глупым? За то, что оно умеет любить и хочет быть любимым? Может, оно и не глупое вовсе. Василий теперь сидел на краю ванны и недовольно дёргал хвостом. – Иду-иду, счастье ты моё ненаглядное, – сказала ему Антонина, выбралась из ванны, закуталась в махровую простыню и потопала на кухню. Там она заварила себе чашку мятного чая, скормила Василию, чтобы задобрить его, кусочек курицы и улеглась спать. Вот только уснуть ей так и не удалось, хотя на этот раз она опустила портьеры. И вместо луны общаться ей пришлось с бессонницей. А эту докучную даму уж точно никто из знакомых с ней не понаслышке не назовёт приятной во всех отношениях… И только тихое сопение кота удерживало Антонину от того, чтобы встать и напиться… валерьянки. Василий имел свойственную почти всем кошачьим слабость к этому растению. И уж тогда им точно обоим будет не до сна. Стас тоже не спал в эту ночь. Ему было ясно, что их платонические отношения слишком затянулись. По современным меркам, конечно. Он не имел ни малейшего желания, подобно кавалеру девятнадцатого века, вздыхать под окнами возлюбленной в течение года. Но что делать в их с Тоней ситуации, он тоже не знал. |