Онлайн книга «Ребе едет в отпуск»
|
— Да, особенно о финансах, но я имел в виду все сразу. Ребе покачал головой. — У нас каждый за себя, мистер Маркевич. Мы, евреи, не имеем посредника между Богом и человеком, и вы сами можете встать к Стене и сказать все, что у вас на сердце и в душе. — Но я не знаю иврита, кроме нескольких молитв — благословений на хлеб и вино… — Уверен, Господь вас поймет, если вы будете говорить по-английски или даже просто подумаете про себя. — А он не будет возражать, что разговор пойдет про бизнес? Ведь на благо страны… Ребе улыбнулся. — Люди просят о разном, некоторые даже оставляют в Стене записки, понимаете? — Ага. — Маркевич огляделся и, увидев, что никто за ним не следит, выдернул несколько свернутых бумажек. Он развернул одну и спросил у ребе: — О чем тут речь? Ребе прочел: «У меня шесть дочерей, а жена ждет седьмого ребенка. Дорогой Господь, пусть это будет мальчик, чтобы он смог прочитать каддиш по мне и жене, когда мы умрем». Маркевич развернул другую, и ребе перевел: «Моя жена больна. Она обуза себе и мне. Дорогой Господь, прими ее к себе или исцели». Маркевич покачал головой и поцокал языком от неловкости, что влез в чужие проблемы. — Маркевич не любопытен, ребе. Он просто хочет все понять. — Он развернул третью. — О, эта на английском, — и прочитал: «Америкэн Телефон — 52, IBM — 354, „Крайслер“ — 48, „Дженерал моторз“ — 81. Я не прошу богатства, дорогой Господь, я только хочу заработать, чтобы выкрутиться.» Он тщательно сложил бумажки и снова вставил их в щели Стены. — Стоит попробовать, Кац. Дай мне карандаш и бумагу. Ребе ждал, пока они писали свои просьбы и всовывали их в щель. Потом оба встали у Стены, бормоча на иврите слова, которые знали. И хотя он стоял в стороне, до него долетел голос В. С. Маркевича, который призывал благословение на вино и хлеб, а затем произнес четыре вопроса, которые обычно задает самый младший ребенок во время Седера. После этого Маркевич помолчал с минуту, закрыв глаза и сосредоточенно хмурясь. Наконец он сказал: — Дорогой Господь, тебя просит В. С. Маркевич, — и отступил назад. Народ продолжал прибывать, и ребе со спутниками собирались уходить, как вдруг увидели группу американцев, таких же преуспевающих людей средних лет, как они сами; руководил ею мужчина в черной шляпе и строгом костюме. Его можно было принять за раввина. — Разойдитесь и станьте прямо у Стены, — приказал он. — Не бойтесь, не стесняйтесь, у вас здесь столько же прав, сколько у других. Теперь все вспомним страницу шестьдесят один… Маркевич многозначительно покосился на партнера и кивнул на молящихся американцев. Они взяли такси до площади Сион, там прошлись по улице Бен-Егуда и Яффской дороге — деловому центру нового города. Узкие улицы и маленькие, бедные магазинчики приезжих разочаровали.. — Ну, это точно не Пятая авеню, а, Кац? — хмыкнул Маркевич. — Это не Пятая авеню, и даже не Бойлстон-стрит илу Вашингтон-стрит, но зато здесь нужен очень небольшой капитал, чтобы начать дело. Ребе подумал, что земляки устали, и повел их в ближайшее кафе. Они заказали кофе и стали разглядывать других посетителей, читающих журналы и газеты. — Они приходят читать? — спросил Кац. — Они приходят встретиться с друзьями, почитать, поговорить, нарушить монотонные будни за чашкой кофе, — объяснил ребе. |