Книга В субботу рабби остался голодным, страница 113 – Гарри Кемельман

— Я подозревал что-то в этом роде.

— Наверное, с вашей точки зрения это ужасный проступок?

Рабби немного подумал.

— Нет, я не считаю, что это ужасно. В каком-то смысле я даже рад.

— Рады, что он в ваш Йом-Кипур побежал доводить до конца сделку?

— Нет — рад, что он этого стыдится.

В воскресенье утром ударная группа Шварца собралась в коридоре под дверью комнаты, в которой проходили заседания правления. Вид у всех был расстроенный.

— Как думаете — рабби сегодня появится? — спросил Марвин Браун.

— Сомневаюсь, — ответил президент. — Более вероятно, что останется в больнице.

Подошел Герман Файн.

— Я слышал, что ребицин вчера забрали в больницу. Может быть, нам лучше придержать заявление рабби об отставке — по крайней мере, сегодня? Мне, например, было бы как-то неудобно…

— Ты что, шутишь? — воскликнул Шварц. — Об отставке речь уже не идет. Ты, наверное, не слышал, о чем я только что говорил ребятам? Я сегодня утром, после миньяна, случайно столкнулся с Беном Горальским, так он почти двадцать минут говорил только о том, какой замечательный «этот маленький рабби», — он так его назвал, — какой он распрекрасный. Можно было подумать, что рабби спас ему жизнь.

— Может, и спас, — сказал Марвин Браун. — Нас уверяют, что невинного человека нипочем не обвинят, а потом мы то и дело слышим, как кто-то сознался в преступлении, за которое другой уже отсидел двадцать лет. — Он провел рукой под воротничком. — Вы что думаете — я не переживал из-за этого? Кроме того, даже если бы его оправдали, старика такое могло просто убить.

— Прекрасно, с отставкой покончено, — сказал Файн. — И я с этим согласен. А теперь что? Я считаю, что надо уж идти до конца, чтобы все было чин чином. Пускай Морт прочтет письмо, объяснит, что произошло недоразумение, и правление проголосует за отказ принимать отставку.

— Черта с два.

— Что ты имеешь в виду, Морт?

— Я имею в виду, что я, конечно, рад за Бена Горальского и готов в чем-то поверить рабби. Понятно, что про его отставку надо забыть, иначе придется распрощаться с Горальскими. Но черт меня побери, если я буду стоять на задних лапках перед рабби! Как после этого с ним уживаться? Если мы снова разойдемся по какому-нибудь вопросу… Смотрите, Вассерман и Беккер идут.

— Доброе утро, джентльмены, у меня хорошие новости. Я только что звонил в больницу, и мне сказали, что ребицин родила мальчика!

— Вот это здорово!

— Вот это новость!

— Как себя чувствует ребицин?

Все сгрудились вокруг Вассермана, засыпая его вопросами.

— Послушайте, ребята, — сказал Шварц, — мы что, собираемся стоять тут весь день и болтать? Давайте начинать заседание.

— Да, давайте!

— Что ты собираешься делать с письмом рабби? — спросил Вассерман Шварца, когда все двинулись к двери.

Шварц посмотрел на него с удивлением. Группа остановилась, прислушиваясь.

— С каким письмом, Джейкоб? О чем ты?

Все переглянулись между собой, кое-кто улыбнулся, Беккер же побагровел.

— Что ты нам пудришь мозги, Морт? Ты, черт возьми, отлично знаешь, о каком письме говорит Джейк. Ты собираешься…

Вассерман придержал коллегу за плечо.

— Ладно, Беккер, если Морт не знает о письме, значит, он его не получал.

— Там что — было что-то важное? — спросил Шварц.

Вассерман пожал плечами.

— Вряд ли. Скорее всего просто какие-нибудь текущие вопросы.