Книга В понедельник рабби сбежал, страница 118 – Гарри Кемельман

— Что вы хотите этим сказать? — Но Адуми не разозлился, он усмехался.

— Я хочу сказать, что очень уж она пришлась к месту. Полиция допросила его по поводу взрыва и затем удачно позабыла вернуть ему паспорт. Если бы у них были какие-то вещественные доказательства, связывающие его с этим делом, они арестовали бы его прямо на месте. Но поскольку они так не сделали, я не исключаю возможность, что вы подтолкнули его сделать какую-нибудь глупость, побег, например.

— Невиновные не убегают.

— Если их не напугать. Этот его арабский друг, он из ваших людей? Он, случайно, не агент-провокатор?

— Мы не стреляем в собственных агентов. Вы смотрели слишком много фильмов о шпионах, мой друг.

— Все, что может выдумать голливудский режиссер, может прийти в голову и сотруднику службы безопасности. Он мог даже притвориться, что ранен.

— О, его действительно ранили, поверьте мне. Но он жив, и его можно допросить.

— И уже допросили, я думаю, — сказал рабби.

Оба мужчины повернулись к нему, а Гитель оторвалась от работы.

— Что вы хотите сказать?

— Если он был серьезно ранен, — скромно начал рабби, — вы допросили бы его немедленно, чтобы наверняка получить от него то, чего хотели, прежде чем он умрет. А если рана не опасна, я не думаю, что вы стали бы ждать, пока он полностью выздоровеет. Поэтому я думаю, что вы его допросили, и он явно не сказал ничего, что указывает на причастность Роя. иначе вы не говорили бы сейчас про переход границы — если бы у вас имелись более серьезные основания для обвинения.

Гитель прекратила уборку, одобрительно кивнула племяннику и уселась в кресло. Адуми тоже посмотрел на него с уважением.

— Это раввинский пилпул^[58]. Вот уж не думал, что вы, американские раввины, занимаетесь такими вещами. Я не говорю, что вы неправы. — Он немного подумал. — Но допрос еще не окончен…

— Конечно, — с горечью вставил Стедман, — и прежде чем вы закончите, он догадается, что вы хотите от него услышать.

— Мы здесь не применяем такие методы, — зло сказал Адуми.

— Такие методы применяет любая полиция, как и любой задающий вопросы — подсознательно, даже учитель, кстати, — спокойно сказал рабби. — Я не знаю, что вынудило Роя покинуть Иерусалим. Может быть, его убедил этот арабский друг, которого, не исключено, ваши люди тоже напугали. Или еще по какой-то причине. Но если преступление Роя в том, что он пытался покинуть страну, это, конечно, не тяжкое преступление. Вы же не держите здесь людей силой, как в странах Железного занавеса. Вы просто требуете соблюдения формальностей, если они хотят уехать. Так что с этой точки зрения все, что у вас есть против него, — он не выполнил официальную процедуру. Что это влечет при обычных обстоятельствах? Судебное внушение? Маленький штраф? Несколько дней тюрьмы? Значит, вы держите его по какой-то иной причине. И это может быть только взрыв в квартире на соседней улице. Так что если можно доказать, что он с этим не связан…

— И как вы собираетесь это доказать?

Рабби подтолкнул Адуми экземпляр «Хаолам».

— Это доказывает фотография. Вы ее видели?

— Я ее видел. Здесь есть что-то, что доказывает, будто ваш человек не мог это сделать?

Он взял журнал, и пока изучал снимок, все молчали. Он вышел из комнаты и через минуту вернулся с лупой. Он просмотрел через лупу каждый квадратный дюйм снимка, водя головой из стороны в сторону, а они молча ждали. Наконец, он отложил лупу и журнал и вопросительно посмотрел на рабби.