Книга За пеленой дождя, страница 32 – Анна Карлссон

— Пойдем уже, — канючила я, радуясь в душе, что никаких хористочек, претендующих на моего Женечку, в коллективе не наблюдалось.

Ирка была настроена не столь оптимистично:

— А ты не задавала себе вопрос, на какие гастроли мог уехать руководитель хора без своего коллектива?

При этом она так на меня посмотрела, что холодный пот, взявшийся не пойми откуда, потек по моей спине. Почувствовав в ногах слабость, я прислонилась к стене.

Отстрадав в застенках Таганки, хор принялся за поручика Голицына, а потом перешел к более бодрой «Дубинушке».

— У Шаляпина как-то лучше получалось, — вздохнула я.

Ирка только махнула рукой и вновь сунула физиономию в приоткрытую дверь.

— Бабульки расходятся, — почти пропела она от радости. То ли от того, что мы больше ничего не услышим из их репертуара, то ли что сможем, наконец, все выяснить.

— Слушай, может, у них есть второй состав, он и укатил на гастроли? — я хваталась за соломинку.

— И третий состав, и четвертый, — издевалась Ирка над моим предположением. — Это же круче, чем в свое время «Ласковый май». Бабки нынче уходят, как горячие пирожки. Олигархи на корпоративах желают слышать ни Тимберлейков всяких, а хор старушек, поющих про Таганку. Популярность просто зашкаливает. Позвольте спросить, вы деньги предпочитаете в швейцарских банках хранить или из-под огурцов?

Я и сама понимала глупость моего предположения. Скорее, это был крик отчаяния.

Дождавшись, когда веселые жизнерадостные старушки покинут зал, мы отправились беседовать с их дирижером.

— Стукнет мне восемьдесят, тоже буду петь в хоре, чтобы так же радоваться жизни. Сейчас она меня почему-то не слишком радует, — буркнула Ирка.

Я же еще раз удивилась. Казалось, она больше меня переживает мою семейную драму.

Поздоровавшись с приятной женщиной средних лет, Ирка вновь представила меня и приступила к допросу.

— А что, Евгений Аркадьевич сейчас не работает?

— На этой неделе он работает с вечерней группой хора, — сообщила сухонькая тетенька, буравя нас глазами. — Вы, как жена, должны об этом знать.

Я только кивнула в ответ.

— А разве он не на гастролях? — вновь встряла Ирка на правах друга семьи.

— Деточка, какие у нас могут быть гастроли? Обычно нас приглашают выступить в Доме ветеранов, иногда на городских праздниках. В лучшем случае сельскохозяйственный кооператив попросит выступить на каком-нибудь празднике урожая. Я говорю в лучшем потому, что там, помимо того что накормят, дадут что-то из собранного. Мы существуем за счет государственной поддержки. Девушки наши сами костюмы шьют, вышивают опять же сами. А вы говорите гастроли. Я бы посоветовала вам больше интересоваться делами мужа, а не шастать по парикмахерским и салонам, — она выразительно посмотрела на мой блондинистый вихор. — Тогда мужья меньше будут ездить на гастроли.

Мир для меня рухнул. Зачем, ну зачем я послушала Ирку и потащилась выяснять правду! Кому теперь нужна она! Скрыть невозможно ни своих эмоций, ни разведывательную деятельность на работе мужа.

Обнявшись, мы рыдали навзрыд. Так мы и брели к выходу, пугая редких встречных. Дедок на вахте, увидев наши распухшие лица, совсем приуныл.

— Все так плохо? Померла, чо ль, старушка?

— Все померли, — сообщила Ирка, всхлипывая.

— Вот горе-то, — принялся креститься и одновременно плевать через плечо дед, хотя у самого в углу красовалось революционное знамя цвета кумача.