Книга За пеленой дождя, страница 60 – Анна Карлссон

По моей щеке побежала слеза. Как мамонтенок из мультика, я почувствовала, что нашла папу. Одновременно стало стыдно за свои прежние мысли о нем. Я ведь считала его мягкотелым подкаблучником, лишенным властной супругой собственной воли и мнения. Ан нет. Он оказался просто добрым и мягким человеком, старающимся сохранить семью.

Внезапно я почувствовала, как только что обретенный папаша прислонился губами к моей руке и старательно выцеловывал каждый пальчик. Происходящее не выглядело проявлением родительской любови. Мне стало очень противно, и я отдернула руку. Аркадий Аркадьевич выглядел удивленным.

— Зачем же, милая, так нервничать? Поверьте, никто не узнает о нашей маленькой тайне. Мы же родные люди и я могу рассчитывать на небольшую любезность с вашей стороны в ответ на мое доброе к вам отношение.

Я так разнервничалась, что не знала, как себя вести. Когда Аркадий Аркадьевич полез целоваться, я оттолкнула его с такой силой, что он упал, зацепившись ногой за стул.

— Я такого не ожидал, — процедил он сквозь зубы, поднимаясь с пола и поправляя одежду. — В нашем кругу так с воспитанными людьми не поступают. Ты глупая, невоспитанная баба и будешь наказана за свою гордыню. Я же считал тебя почти что дочерью!

Погрозив пальцем, он прошествовал к выходу и, хлопнув дверью, удалился. Я опустилась на стул, силясь понять, что, что со мной произошло. Скорее всего, это был сон, потому что реальность была бы очень уж отвратительной.

Весь оставшийся день я провела в раздумье, не зная, как поступить. Стоило ли мне говорить Жене о том, что произошло, или сделать вид, что ничего не случилось? Все же это его папа и будет очень неприятно узнать, что он приставал ко мне с гнусными предложениями. Но, с другой стороны, как мы сможем общаться в дальнейшем? Как встречаться по выходным и праздникам? Как смотреть друг другу в глаза?

К вечеру я вся извелась и, видимо, стала выглядеть соответственно. Сотрудники смотрели на меня с удивлением. Нянечка Татьяна Власовна даже предложила померить температуру, предположив, что у меня начинается лихорадка. Мне же казалось, что со мной не все в порядке. Лицо горело, оставаясь при этом мертвенно-белым, кроме двух ярко-красных пятен на щеках. Словно кто-то краской нанес на лицо румянец. Еле доработав до конца смены, я поспешила домой, чтобы позвонить Ирке и обо всем ей рассказать.

— Ну и семейство! — сделала вывод подруга и, как всегда, посоветовала скорее поставить точку в отношениях с нарциссом.

Как же тяжело, когда никто не понимает. Жаль, что я не знала никакой молитвы. Может быть, она помогла мне принять решение и освободиться от всего. Моя глупая голова, неспособная думать, была плохим помощником. Все же правильно говорил папа, что я не умею принимать решения. Еще он советовал слушать старших, потому что они умнее и опытнее. Вот Аркадий Аркадьевич старше и опытнее, но разве я должна была его слушать? Или есть какие-то исключения? Этого слушать, а другого нет? Как разобраться в жизни, как узнавать людей? От нескончаемых вопросов голова пухла и глупела еще больше. Дожить до тридцати шести лет и не знать, как жить, что может быть ужаснее.

Я не решилась рассказать мужу о поведении его отца. Не хотелось причинять ему боль, а еще из опасения, что он может мне не поверить. Но о случившемся он узнал уже на следующий день и не от меня.