Книга За пеленой дождя, страница 61 – Анна Карлссон

* * *

Утро пятницы в нашей семье обычно проходило спокойно. Расположившись за обеденным столом на кухне, мы планировали дела на выходные. Я кормила мужа завтраком и собиралась на работу. Когда в дверь позвонили, я заволновалась, представив, что это снова может быть свекор, решивший повторить попытку соблазнения.

На этот раз с утренним визитом прибыла Амалия Модестовна. Сама, без подачи автомобиля и заказа угощений к обеду. Я нутром почувствовала недоброе.

Не снимая сапог, как фурия, она влетела в квартиру, оттолкнув меня со своего пути.

— Как ты можешь спокойно сидеть и есть кашу, когда в нашей семье случилось горе! — выкрикнула она, ворвавшись в кухню.

Женечка так и остолбенел, не успев донести ложку до рта. Слово «горе» обычно ассоциируется с потерей кого-то из близких. Я сразу представила, что этим близким мог быть только Аркадий Аркадьевич. Наверное, он перенервничал после вчерашнего. Человек он немолодой, и всякое могло случиться. Как смогу жить дальше, если причиной несчастья окажусь именно я? Почти сразу получила подтверждение собственных мыслей.

— Она, — Амалия Модестовна указала на меня пальцем, унизанным дорогими кольцами, — чуть не убила твоего отца.

Женечка все так же сидел за столом с ложкой каши у рта. Геркулес вытекал из ложки, капая на скатерть. Я всегда ему говорила, что каша должна быть немного гуще. Теперь он перевел взгляд на меня, все еще не понимая, какое имею отношение к несчастью в семье.

— Аркадий Аркадьевич в предынфарктном состоянии из-за твоей, с позволения сказать, супруги. Он, наивная душа, вчера отправился к вам, чтобы поговорить. Ведь так разнервничался сердечный, что в семье у вас разлад. Даже мне ничего не сказал, решил сам попытаться вас помирить. Оказалось, что ты, Женечка, был на работе. А эта, — она кивнула в мою сторону, — пригласила его войти. Начала квартиру показывать, ведь он у вас никогда не был. Ему бы сразу понять, что в голове у этой, да куда там. Если человек чистый и наивный, так ему невдомек о том, что другой может замышлять.

Амалия Модестовна опустилась на стул. Вытащив из сумочки кружевной платочек, она промокнула набежавшие слезинки.

— Я думала, что ты глупая деревенская девчонка, — на этот раз ее слова были обращены ко мне. — Но на деле ты оказалась обыкновенной хищницей без принципов и совести.

Тяжелый взгляд, полный ненависти и презрения, просверлил в моем лбу, аккурат посередине, большую дыру. Дурой я себя, конечно, ощущала, для меня это было привычно. Но вот хищницей пока никто не называл.

— Войдя в спальню, — продолжила Амалия Модестовна, — Клавдия закрыла за собой дверь и недвусмысленно предложила твоему отцу близость.

Ложка с кашей со звоном упала на кафельный пол.

Женечка смотрел на меня такими круглыми глазами, что я испугалась, не выпали бы они из орбит вслед за ложкой.

— Не может быть! — только и сумел произнести он.

— То-то и не может, — простонала несчастная. — Если бы ты видел, в каком состоянии твой отец вернулся домой. На нем лица не было. А потом ему стало плохо с сердцем. Я тебе говорила, мой мальчик, что не нужно торопиться с женитьбой. Человека для начала нужно узнать. Знаешь, как говорят: и в горе, и в радости… Как теперь быть — ума не приложу. Видишь — молчит. Даже оправдываться не желает.