Книга За пеленой дождя, страница 78 – Анна Карлссон

— А почему ты не кожаной куртке? — поинтересовалась, не сумев сдержать любопытство.

— Отдал ее в чистку. Залез рукавом в какую-то дрянь. Боюсь, что не отчистится. А ты чего такая? — он смерил меня взглядом с головы до ног и невольно поморщился.

Я и сама не была в восторге от своего вида. Оправдывало одно — он будет со мной недолго.

— Болеешь что ли? — бросил он через плечо, направляясь в кухню. — Сходи тогда к врачу, и нечего портить другим настроение своим постным видом.

Пообещав сходить в поликлинику, я накрыла на стол и поспешила уйти, чтобы окончательно не испортить ему настроение. Что же тогда я видела сегодня под дождем? Было ли это правдой, или снова мозг решил со мной поиграть…

Укрывшись одеялом с головой, я изображала больную на тот случай, если Женечка зайдет ко мне в комнату поинтересоваться самочувствием. Хотя, скорее всего, вряд ли зайдет. У него всегда присутствовал страх перед вирусом. Оно и понятно, кому же хочется болеть.

Мне было необходимо побыть одной и обдумать сложившуюся со мной неприятную ситуацию. Для начала неплохо было бы обуздать дрожь в конечностях и успокоиться. Ощущение, что сходишь с ума. А может, уже сошла… Интересно, переживал ли кто-то нечто подобное? Что за глупые вопросы, конечно, переживал. Множество людей сходят с ума, и это известно. Только мы мало интересуемся, пока нас это не касается. Похоже, меня это все же коснулось. Я перевернулась на спину. На потолке прямо над моей головой ползала по кругу маленькая мушка. Бессмысленные движения. Ими она напоминала меня. Тот же бег по замкнутому кругу, не имеющий никакого смысла. Разглядывая мушку, я пыталась воспроизвести в памяти все, что со мной происходило. Воспоминания походили на сон. Такие же абсурдные и нереальные. Абсурдность сна понимаешь вполне отчетливо после того, как проснешься. В своем нынешнем абсурде я вынуждена была существовать и после пробуждения. Словно одновременно я существовала в двух реальностях, которые иногда пересекались.

* * *

С работы я благополучно уволилась. Никто даже не пытался меня удержать. На месте заведующей я бы и сама попыталась как можно скорее избавиться от странного вида сотрудницы. Мой мозг тут же принялся страдать по поводу того, как теперь мне бедной жить.

— В наше время остаться без работы — равносильно смерти, — твердил он, стараясь меня запугать.

— Проживу как-нибудь, — отвечала я, стараясь не поддаваться панике и страху.

— Любая другая женщина полжизни отдала бы за такую работу. Бесплатное питание, весь день в белом халатике. Опять же экономия на одежде. А ты с такой легкостью взяла и уволилась. Думаешь, муж будет счастлив от такого твоего решения?

— Любая другая может себе позволить думать о другой половине жизни, тогда как у меня ее просто нет. Бывает же так, что у людей только одна половина? Так что и боится пусть та другая, а не я. А муж… Наверное, скорее уйдет к той, с кем будет счастлив.

— Ты не думала, что скажут родители, когда узнают о твоей выходке? Сколько труда им стоило впихнуть тебя на это место? Думай о том, сколько беспокойства принесешь им. Мало того, что им постоянно приходилось приукрашивать, рассказывая о тебе своим друзьям и знакомым. Что прикажешь рассказывать им сейчас? У всех друзей дети как дети. Ты же, как выродок, чей день — понедельник тринадцатого.