Книга Город греха, страница 25 – Валентина Владимировна Гасс

— Я плохо рассмотрел, сэр, было темно, а фонарь стоит на другой стороне улицы.

— Я понимаю, но всё же. Мужчину от женщины вы же могли отличить?

— Конечно, сэр!

— Так кто её сопровождал?

— Однозначно мужчина!

— Точно?

— Как на духу.

— А женщину? Такую высокую и худую, в капюшоне, вы не видели? Может, она заходила в кабак раньше?

— Отдельных женщин не припомню, — задумался кебмен. — В основном с кавалерами заходили. Нет, такой точно не видел, в капюшоне.

— Может, вы просто её просмотрели?

Кебмен пожал плечами.

— Но выводил Эмму точно мужчина?

— Эмма — эта та ваша барышня? Да, с мужчиной вышла. Она ещё сама взяла его под руку, пока они шли к экипажу. Я потому и подумал, что они знакомы, и дамочка по своей воле туда следует. А обратил внимание, потому как пришла-то она с вами, а уходит с другим! Я-то надеялся на продолжение поездки.

— А Эмма не называла вам конечный пункт маршрута? Куда мы должны были поехать после «Утки»?

— Увы, нет, сэр. — Кебмен развёл руками. — Вначале мы вас поджидали около получаса, а потом поехали сюда. А дальше вы всё и сами знаете.

Эрих сидел за рабочим столом у себя дома и переливал химические реактивы из одной мензурки в другую.

«Что-то не складывается, — думал он, на глаз определяя мутность полученного соединения. — Почему показания независимых свидетелей так разнятся? Один утверждает, что Эмму увела женщина, а другой — что она шла в сопровождении мужчины? И кто она, эта высокая дама в капюшоне? Я ведь видел её собственными глазами на выставке!

Краузе попытался воспроизвести в памяти образ женщины, но детали ускользали. Он даже отложил мензурки и взял карандаш, чтобы набросать хотя бы приблизительный портрет незнакомки, но у него ничего не вышло. Не всплывало в памяти каких-то особенностей в её облике, за которые можно было зацепиться. Хотя Эрих не сомневался, что, встреться он с дамой в капюшоне ещё раз, непременно её узнает! Только вот как организовать такую встречу?

«Что у нас есть ещё? — подумал он, продолжая сопоставлять добытые сведения. — Получается, что ничего конкретного. Предположительно, какая-то судовая ремонтная мастерская как возможное место преступления. Но таких доков в Амстердаме, стоящем на каналах, не один и не два десятка! Перстень с черепом и костями у заказчика драки в «Голубой утке»? В прошлом пиратский знак и тоже намёк на принадлежность к морскому делу? Очень уж натянуто. Мало ли у кого какие украшения? К тому же этот перстень в любой момент можно снять с пальца».

Эрих тяжко вздохнул и снова пододвинул к себе сосуды.

Пригород Амстердама, наши дни

Ясное сознание приходило к Элис какими-то рывками. Проекция её «личной» палаты как бы проявлялась перед затуманенным взором и снова пропадала, открывая образ ошарашенного Балабанова на кушетке. Из-за этой двойственности Эля впала в прострацию. С организмом происходило тоже не пойми что: девушку начинало то трясти и колбасить, то к горлу подступал гадкий кислый спазм — того и гляди, стошнит.

Потом ей показалось, что её заваливает снежная лавина. Белые холодные камешки сыпались сверху непрерывным потоком, укрывая ноги, а потом и поясницу. Элис беззвучно закричала и начала карабкаться вперёд по склону, стремясь отползти от лавины, грозящей замуровать её заживо. Промелькнуло последнее в трипе видение Гансика. У парня верхняя часть бритой головы почему-то стала прозрачной; Эле отчётливо был виден его мозг с причудливыми линиями извилин. Внутри черепной коробки Балабанова на белёсой субстанции отчётливо выделялись мерцающие буквы, сложенные в словосочетание «не сщастъе».