Книга Чисто убойное дело, страница 55 – Татьяна Луганцева

– А ты у нас на все руки мастерица, да? Интересно мир устроен. Вот если бы у тебя не было бы медицинского образования, а ты полезла бы лечить людей, а то и оперировать, то это действие подпадало бы сразу под несколько уголовных статей. А вот выскочить на сцену вместо дипломированной актрисы – это для тебя запросто. Угрозы здоровью нет. Просто балаган!

– Пётр Иванович, вы предвзято ко мне относитесь, – суха сказала Яна, переходя на «вы». – Вам всё время хочется меня наказать. Это ненормальное желание.

– Какие претензии к Яне? Она отыграла на все сто! Вы видели как она была органична в образе падчерицы? Яна – прирождённая актриса, это гены, дорогой мой. У нее и отец и мать – актёры. Это многое объясняет, – гордо выпрямился Головко.

Следователь вздохнул:

– Да нет у меня к Яне никаких таких претензий. Я просто разобраться хочу, но у вас тут такое происходит, что сам чёрт ногу сломит. У меня уже голова кругом.

– Да мы рады вам помочь.

– Правда? – оживился следователь. – Тогда у меня, господин Головко, будет к вам несколько вопросов. Очень попрошу вас остаться, а остальные свободны, – кивнул следователь Яне.

Тон Петра Ивановича не предвещал ничего хорошего.

Яна на такси доехала до дома Мотова. Дверь ей открыла уборщица, которая без особой охоты впустила Цветкову в квартиру. У Яны были ключи, которые дал ей Мотов, но ей было как-то неудобно ковыряться в незнакомом замке, и она позвонила в дверь.

Яна процокала каблучками по мозаичному паркету, проходя одну анфиладу полупустых комнат за другой, в поисках хозяина. Свет при ее появлении зажигался автоматически при помощи датчика движения.

Вскоре она оказалась на огромной кухне.

«Захочешь незаметно ночью пробраться к холодильнику и полакомиться колбаской, и не получится. Вся прислуга узнает об этом», – почему-то подумала Яна, хотя так сама никогда не делала.

Яна ужасно проголодалась. Она хоть и была необыкновенно изящна, поесть любила от души. На ее прекрасной фигуре это никоим образом не отражалось, что приводило ее подруг и знакомых в унылый транс. Цветкова понятия не имела, что такое диета – ела всё подряд и радовалась жизни.

Яна открыла огромный холодильник и печально вздохнула. Холодильник был абсолютно пуст, только на второй полке стояла коробка с шампанским, на которое Яна даже смотреть не могла.

Она на всякий случай, на предмет нахождения печенья, чая и сухариков, проверила все шкафчики и полки, но не нашла даже пачки соли.

Сил идти в магазин у нее не было, поэтому она решила покориться судьбе.

Яна вернулась в комнату, которая могла считаться гостиной, скинула сапоги и верхнюю одежду на пол и свернулась калачиком на диване, дотянувшись до пульта и включив телевизор. Шло музыкальное шоу. Яна смотрела на мелькающие лица и красочные наряды, пыталась понять, что за мелодии звучат из динамиков.

Неожиданно рядом с ней мелькнула мужская фигура, сердце Яны рухнуло вниз. Она аж подскочила на диване.

– Господи, Тима! Как ты меня напугал! – воскликнула Яна, узнав хозяина дома. – Тебя выпустили?

– Как видишь. Дом, милый дом! – умильно посмотрел он по сторонам.

Выглядел Тимофей неважно. Лохматый, нечёсаный, лицо помято, фингал под правым глазом, припухшая верхняя губа. На нем было что-то, напоминающее половую тряпку. Шарф свисал с шеи так, словно сам хозяин шарфа уже где-то успел повеситься на нем.