Книга Доктор Фальк. Вино стоит смерти, страница 33 – Игорь Евдокимов

Разговор проходил в кабинете купца. Как и Лукьяновы, Иван Семенович мог себе позволить держать собственную дачу в Зеленом луге, а не полагаться на съем. Обстановка в комнате была простой, но выдавала профессию хозяина дома: стол с несколькими увесистыми учетными книгами, счётами, письменными принадлежностями и лампой. На стене за Бесединым висел его же парадный портрет с медалью на груди.

– Это вы про нашу с ним вражду что ли? – спросил купец. – Пустое! Да, не переносил я его расфранченную рожу, да и женушку его тоже терпеть не могу. Вечно они мне пытались дорогу перейти. Ну, и я не отставал, конечно! Но это ж другое. Почти, что охота или рыбалка. Я вам даже так скажу: не будь у меня такой занозы в виде Лукьяновых, я б, может, и не добился нынешнего положения дел!

Он рассеянно указал на картину за спиной, будто кто-то мог ее не заметить.

– Но все же, с вином-то конфликт у вас вышел личный, – как бы между делом ответил Фальк.

– С вином – да, обидно получилось, – признал Беседин. – Хотел я Валентину нос утереть. Но не настолько, чтобы выкладывать шестьсот рублей за бутылку. Я свои деньги считать умею, в отличие от Лукьяновых или того же Кудашова.

– Это бывшего хозяина бутылки, ныне покойного? – уточнил Сидоров.

– Его, родимого, земля ему пухом, – кивнул Иван Семенович. – Вот уж у кого удали и дури пополам было. Если бы не Сиротов – он бы еще раньше по ветру пошел.

– Они с Григорием Борисовичем были дружны? – спросил Фальк.

– Да, с самого мальчишества, – подтвердил Беседин. – Гришка не человек, кремень. Его слово крепкое. Дал обещание много лет назад друга поддерживать – и тащил его, почитай, на своем горбу. Да только Кудашов дураком был, прости Господи, верность ценить не умел. Слыхали, небось, про его завещание?

– Нет, но, насколько я помню Козлова, все его наследство, а точнее – оставшиеся от него долги, перешли семье, – припомнил Василий Оттович.

– Это вы верно сказали, долги! Да только не безнадежное положение-то. В надежных руках за пару лет выправить можно. У Гришки, вот, руки надежные. Но помянул его Кудашов в своем завещании? Оставил что-то старому другу? Ага, оставил! Шиш с маслом!

Последнюю фразу он сопроводил жестом, призванным наглядно продемонстрировать объемы оставленного наследства, брякнув кулаком об стол так, что все предметы на нем испуганно подпрыгнули. Фальк невольно поморщился от вульгарности собеседника. Иван Семенович это заметил и довольно ухмыльнулся.

– Постойте, но если у него неладно с деньгами, зачем он на аукцион тогда приехал? – удивился Сидоров.

– А это вы у него спросите, – пожал плечами Беседин. – Но, думаю, надеялся перебить цену, а потом продать еще дороже. Гришка в вине разбирается, даже во Францию ездил, рыло свое кривое тамошним дворянам демонстрировать. Кудашов как-то приобрел несколько винных лавок, так это Сиротов ими занялся, да так, что, если бы не расточительство друга, на один только этот доход жировать можно было.

– То есть, Григорий Борисович знал об истинной ценности вина? – спросил Фальк.

– Должен был, – ответил Беседин, а потом вновь ухмыльнулся: – Представляю его рожу, когда семейка похвасталась, как они вино продали. Эти ж балбесы одну бутылку от другой не отличат!

Фальк кивнул, погрузившись в свои мысли. Разговор с Бесединым, а также рассказ Лидии все четче оформляли в его голове идею, которой он пока не делился с урядником, боясь спугнуть вдохновение.