Книга Дело о шепчущей комнате, страница 17 – Игорь Евдокимов

– Успокоились? – уточнил Постольский и добавил: – Могу повторить.

– Нет, – помотал головой Раневский. – Я… Прошу прощения за свое поведение. Оно было недостойно офицера.

– Постольский! – резкий женский вскрик заставил всех присутствующих вздрогнуть и обернуться к дивану, где лежала Елизавета. Девушка резко села, оглядывая окружающих потерянным взором. Когда ее взгляд упал на Павла, она будто встряхнулась и пришла в себя. В наступившей тишине ее хриплый шепот прозвучал особенно отчетливо:

– Поручик, у меня для вас послание. От Корсакова.

* * *

– Во сне я была здесь же, в доме Волковых. Вернее, мне кажется, что здесь же. Стояла ночь, знакомые комнаты и коридоры скорее угадывались, чем узнавались. И словно бы менялись. Коридоры сжимались и разжимались, как пружины. Я заходила в комнату, а когда выходила в ту же дверь – оказывалась совсем в другом месте. Из пола росли лестницы, бесконечно уводящие вверх и вниз.

– Был бы здесь доктор, он сказал бы, что это вполне привычно для снов, – заметил Волков. – Даже самые знакомые места там могут обретать фантасмагорические оттенки.

– Только это был не сон, – продолжила Елизавета. – Вернее, не совсем он. Я чувствовала, что будто застряла между сном и явью. Думаю, это меня и спасло.

– Спасло? От чего или кого? – спросил Постольский.

– Там были… другие… – Павел заметил, что это слово далось ей с усилием. – Будто бы люди, но зыбкие и неуловимые, как тени. Черные пропасти вместо глаз, белые лица. Они скитались по коридорам, тянули ко мне руки. Но не могли схватить, потому что я была не в их власти. Не полностью провалилась в их царство. Но я все равно их боялась. Боялась – и жалела.

– Почему?

– Они сами были пленниками этого места. Пленниками – и слугами своего властелина. Того, что правит этим странным бесконечным домом. Я его не видела, но чувствовала присутствие. А потом я поняла, что они бродят не просто так. Они ищут. И не меня, а…

– Корсакова! – понял Постольский.

– Да! Я несколько раз видела его. На лестницах или в конце коридоров. Он силился подойти ко мне, но те, другие, были слишком близко. Он кричал, но я не слышала голоса, не могла разобрать слов. И чувствовала… Чувствовала, как проваливаюсь все глубже в сон. Еще немного – и я могла бы стать добычей для этих существ. И тогда Корсаков все-таки появился рядом. Другие окружили его, но он успел крикнуть: «Скажи Постольскому: сон – это ключ, ключ – это сон». А потом он коснулся моего лба – и я проснулась!

– Сон – это ключ, ключ – это сон? – переспросил Павел. – Что это может означать?

– Бред, – мрачно пробормотал Раневский. – Это просто какой-то бред. Вы что же теперь, будете толковать сны?

– Уверен, это был не совсем сон! – ответил Постольский. – Это подсказка. Теперь бы понять, что она означает…

– Вы слышали? – вдруг спросил Макеев, тревожно озираясь.

– Слышали что? – обеспокоенно взглянула на него Анна Ивановна.

– Как будто… – начал Макеев, но не договорил.

– …шепот! – закончил за него Раневский.

Все замолчали, прислушиваясь. Постольский был вынужден признать, что корнет и отставной статский советник правы. Их окружал едва слышимый, но отчетливый шепот. Бормотание, нескончаемый поток слов, не всегда знакомых и понятных. Но среди этого шума попадалось и что-то различимое. Павел мог поклясться, что разобрал собственное имя. Еще ему показалось, что голос шепчет «сюда», «иди», «ко мне».