Книга Дело о шепчущей комнате, страница 7 – Игорь Евдокимов

– Мой прадед отцовских увлечений не разделял. Его не интересовала алхимия, да и затворничеству он предпочитал общество. Поэтому превратил кабинет Александра Васильевича и соседние комнаты в гостевые для задержавшихся приятелей. Несколько лет прошли спокойно – если, конечно, жизнь, наполненную кутежами, можно так охарактеризовать. А потом один из гостей исчез. Так же. Бесследно. Зимой.

– И что, это тоже никого не удивило? – снова спросил Макеев. Корсаков поддержал его кивком.

– Нет, этим случаем заинтересовались. Исходили из гипотезы, что кто-то из подвыпивших гуляк поссорился с приятелем, убил (намеренно или случайно), а тело спрятал. Но допросы и поиски результата не дали. А потому пришлось счесть его просто пропавшим без вести. Впоследствии такие исчезновения повторились еще дважды. Каждый раз – зимой, практически совпадая с пропажей Александра Васильевича. Последний раз – когда мой отец, Георгий Волков, был еще молод. С тех пор моя семья сочла за лучшее комнату больше не использовать.

– Мудрое решение, – усмехнулся Корсаков. – А что же, на вашем веку, значит, ничего подобного не случалось?

– К счастью, нет.

– И комната просто уже лет пятьдесят стоит запертой? Неудивительно, что Анна Ивановна сочла ее непригодной для гостей…

– Нет уж, позвольте! – улыбнулся в ответ на это замечание Волков. – Ни мой отец, ни я ни за что бы не допустили разрухи в родовом гнезде. Мебель и обстановка там старые, безусловно. Но раз в неделю комнату прибирают и следят за порядком. Просто мы завели правило, что дверь остается открытой, а уборку проводят как минимум трое слуг: двое внутри, один ждет снаружи.

– Разумная предосторожность, – уважительно оценил Корсаков. – Тогда позвольте финальный вопрос: а не было такого, что исчезновения сопровождались какими-то странностями? Ну, знаете, непонятные звуки, туманные видения?

– Как я уже говорил, при мне ничего подобного не случалось, поэтому я могу лишь вспомнить старые пересуды. Но, говорят, будущие жертвы исчезновений слышали шепот, будто бы доносящийся из комнаты. Зовущий их. По имени. Да, и что сама дверь после того, как гость пропадал, была холодна как лед.

– Чудесно! Просто чудесно! – с энтузиазмом воскликнул Корсаков. – Скажите, дверь же сейчас заперта? Можете попросить принести ключ?

– Мне не нужно просить, – ответил Волков. – Единственный ключ всегда со мной, в кармане домашнего жилета.

– Вот и отлично! Составите компанию?

И, не дожидаясь ответа, Владимир вскочил с дивана и направился к гостевым комнатам. Леонид Георгиевич растерянно проводил его взглядом, а потом вопросительно посмотрел на Постольского. Тому оставалось лишь пожать плечами. Волков вышел следом, за ним потянулись и остальные гости.

Искомая дверь оказалась средней по левой стороне. Абсолютно обычная, ничем не отличавшаяся от соседних: крашенная в белый цвет, с позолоченной ручкой.

– Замки меняли уже при мне, – пояснил Леонид Георгиевич.

– Хорошо, – рассеянно сказал Корсаков.

Все его внимание сейчас было сосредоточено на осмотре двери. От протянул руку и легонько коснулся ее пальцами. Постольский имел много возможностей понаблюдать за другом и знал, что за этим жестом часто следует какая-нибудь внезапная гипотеза, непременно оказывающаяся правдивой.

Не в этот раз. Владимир потрогал и подергал ручку. Проверил, проходит ли ладонь под дверь (не проходила). Провел пальцами по стыку с косяком. Отступил назад и покачал головой.