Книга Темный двойник Корсакова. Оккультный детектив, страница 127 – Игорь Евдокимов

– Не беспокойся, братишка, мы друг друга в обиду не дадим, – подмигнул Петр перед тем, как двинуться за ними.

Владимир смотрел, как отец и брат скрываются за пеленой воды, чувствуя, как голодный ужас вонзает острые клыки в его сердце. Втроем они не раз сталкивались с пугающими и смертельно опасными духами и тварями, но всегда выходили если не победителями, то хотя бы хранителями статус-кво, если противник оказывался слишком силен и уничтожить его навсегда не удавалось. В такие минуты Владимир боялся, но на его месте испуг испытывал бы любой здравомыслящий человек. Знания, навыки и опыт не убивали страх – они просто позволяли взять его под контроль, загнать в самую глубину сознания и заставить служить. Владимир никогда не переживал за Николая Васильевича и Петра – в его представлении они были неуязвимы. Быть может, брат в меньшей степени, но для того отец и присматривает за ним. И вот сейчас, глядя на исчезающие фигуры, ужас охватил младшего Корсакова от одной только мысли: «Я могу их больше никогда не увидеть!»

Слова оказались пророческими. Вот только, как ни силился Владимир вспомнить, что произошло после того, как его близкие скрылись из виду, память упорно отказывалась служить ему. Иногда Корсакову казалось, что эта потеря стала платой за обретенный против собственной воли дар, эдаким наказанием с привкусом горькой иронии. Сейчас он мог коснуться человека или предмета и своими глазами увидеть их самые сокровенные тайны, но собственные воспоминания о, быть может, самом важном и страшном событии в его жизни скрывались словно за надежно запертой дверью. Лишь иногда, провалившись в глубокий сон, он видел фигуру, выступившую из водопада, ощущение падения, непроглядную тьму огромной пещеры – и ледяной взгляд неведомого существа, смотрящий на него из этой тьмы.

XIV

Смоленск, июнь 1881 года

– Вот уж нет! – объявила Милица Корсакова, чеканя каждый слог. – Это мой дом! Моя семья! И я точно не собираюсь оставить их и бежать!

Владимир догадывался, что убедить мать уехать из Смоленска будет сложно, практически невозможно. Но сдаваться он не собирался.

– Никто не говорит о бегстве, – терпеливо сказал он. – Только о подготовке поля боя.

– Ах, вот как? Поля боя, значит? И ты, чадо мое, решил, что для подготовки поля боя необходимо удалить меня из усадьбы?! Ты за кого меня принимаешь? Ни один из моих предков, и твоих, между прочим, тоже, не бежал от битвы! И уж поверь, если враг посмеет сунуться сюда, то преисподняя, где он потом окажется, станет для него восстановительным курортом после того, что я с ним сделаю!

«Надо запомнить, а лучше – записать», – подумал Корсаков, но вместо этого произнес:

– Поверь, в тебе у меня сомнений нет, но нам нужно помнить об отце.

– С тем, чтобы доставить его в Москву, справится Жорж! – отрезала Милица.

В этом-то и состояла загвоздка. Владимир не стал ей сообщать о подозрениях Михаила, чтобы не бросать раньше времени тени на камердинера. Корсаков и сам до конца не верил, что Верне способен предать их семью. Но кто-то в Смоленске играл с ними в игру. Играл на их поле, умело и безжалостно. А для этого противника нужно знать. И никто не знал Корсаковых лучше, чем их старый слуга. Если дядя ошибся и Жорж все же друг – то его надо держать близко. Если оказался прав – еще ближе. И уж точно не отпускать одного с отцом, который не может отличить грезы от реальности.