Книга Темный двойник Корсакова. Оккультный детектив, страница 94 – Игорь Евдокимов

Ответа он ждать не стал – и так было ясно, что любые новые сведения о твари, на которую они открывают охоту, будут на вес золота и не пройдут незамеченными мимо братьев.

– Смотри, Белов, – извлек тем временем из-за пазухи свернутую карту Николай Васильевич. – Мы вчера попытались понять, как этот ваш тать двигается, и вот что получилось. Видишь?

– Вижу, вашбродь. Аккуратненько так идет. С запада на восток.

– И между местами убийств каждый раз верст двадцать, – добавил отец. – А значит, нам бы постараться его опередить. Вот деревенька, Зорница. Думаю, нам бы надо там оказаться, и побыстрее.

– Это можно. К езде-то привычные? – иронично сощурился казак.

– Не сомневайся, Белов, привычные, – спокойно ответил Николай Васильевич.

До Зорницы доскакали еще затемно, но уже на подъезде Корсаковы поняли, что опоздали. Деревня ничем не отличалась от сотен других – маленькое скопление жилищ у подножия каменистых холмов. Крыши домов покрыты соломой или черепицей, а сами дома построены из местного камня, с небольшими окнами и деревянными дверями. Грязные немощеные улицы стояли пустыми: весь народ собрался на куцей площади перед храмом. В обычные дни тут бы шла торговля или шумел деревенский кабак. Но не сегодня. Сегодня над Зорницей слышался безутешный бабий плач.

VI

Смоленск, 1881 год

При свете дня переулок выглядел исключительно обыкновенным, разве что чересчур грязным от обилия пролитой воды.

– Долго отмывали, наверное? – скептически огляделся вокруг Корсаков.

– Ах да, простите, Владимир Николаевич, что не оставили груду кровавых ошметков тухнуть на жаре целых два дня, пока вы не пожаловали! – Кудряшов не дал ему спуску.

– Touché, — признал Корсаков. – Что ж, попробую что-нибудь отыскать.

– Только не тяните, – бросил околоточный. – Таких зверств у нас отродясь не было. Народ напуган. Уже даже начали поговаривать, что из Веселухи по ночам слышатся чьи-то голоса…

Владимир лишь фыркнул. Башню Смоленского кремля, прозванную Веселухой, народная молва всегда связывала с событиями жуткими и сверхъестественными. Даже ее прозвание появилось не на пустом месте. При постройке смоленской крепости рабочих ждало нежданное препятствие – в одной из стен беспричинно появлялась трещина, которую невозможно было заделать никакими средствами. Зодчие отправились к колдунье, которая молвила: чтобы крепость стала неприступной, а стены стояли крепко, необходимо выбрать самую красивую девушку в Смоленске и замуровать ее в одной из башен. Девицей этой стала прачка, прозванная Веселухой за то, что громко пела и смеялась, пока полоскала белье в Днепре. Но выбор дорого стоил зодчим. Замурованная в башне девушка не рыдала и не молила о пощаде. Она громко и звонко хохотала. Даже после того, как должна была, по всем расчетам, умереть от голода и жажды, жуткий смех продолжал слышаться над смоленскими холмами. Прошло почти три сотни лет, но до сих пор смоляне утверждали, что иногда тихими лунными ночами слышат хохот Веселухи и видят прекрасную девушку в белом платье, танцующую у крепостных стен. Корсакова эти истории лишь веселили – еще в детстве они с братом не раз забирались в пустую башню, даже ночью, но никаких призраков так и не встретили… Владимир отогнал мысли про Петра и сосредоточился на осмотре.

Обыкновенным переулок выглядел лишь на первый взгляд. Трагедия, что в нем произошла, оставила неизлечимый шрам, избавиться от которого куда сложнее, чем от запекшейся крови. Горожане, проходящие по Благовещенской, шумной и многолюдной в это время дня, как-то незаметно для себя старались не заглядывать в переулок и ускорять шаг, спеша пройти мимо. Говорят (и справедливо), что в госпитальные стены навсегда впитывается запах болезни, от которого никуда не деться. Здесь же чувствовался даже не запах, а тяжелый дух настоящей бойни.