Книга Смерть в губернской гимназии, страница 30 – Игорь Евдокимов

Привалившись к ограде во дворе, впитывая теплые лучи встающего солнца, Руднев рассказывал спасителям подробности своего плена.

– Еще они сказали, что Нехотейский у них в долгу был, а дом ему понадобился потому, что его потянуло на… – Павел защелкал пальцами, пытаясь вспомнить незнакомое слово.

– Профурсеток? – услужливо подсказал закуривший Гороховский.

– Нет! Как-то на «ш»… – и, прежде, чем Юрий Софронович предложит еще несколько цветастых вариантов, воскликнул: – Вспомнил! На «шпиц»!

Черкасов и Гороховский недобро переглянулись.

– Вы что? – удивленно посмотрел на них Руднев. – Что это слово значит?

– Значит, что Жихарёвы, сукины дети, услугу обществу оказали с этим Нехотейским! – квартальный сплюнул и отошел, бормоча под нос ругательства.

– Костя, ну хоть ты-то объясни, в чем дело! – попросил Павел.

– «Шкицы», не «шпицы», это несовершеннолетние проститутки…

– А-а-а… – протянул Руднев. – Подумаешь, что человеку ниже падать некуда – и на тебе!

– Я сам не понимаю, – мрачно поддакнул Черкасов. – Как? Он же был видный человек, уважаемый! Как он мог?

– Думаю, на него так подействовал ультиматум Керенского. Пользуясь властью и деньгами, он еще хоть как-то держал свои низменные инстинкты в узде. По крайней мере, достаточно, чтобы умеренно скрывать свою натуру и оставаться принятым в обществе. Особенно с таким-то покровителем. Но оставшись без поддержки, без взяток, практически оставленный от должности – он потерял голову! Тут и наглое вымогательство, и его страсть к Заварзиной, и вояжи к Жихарёвым. Нехотейский обезумел. Прав твой квартальный, как бы грубо это не звучало – не знаю, кто убил Нехотейского, но обществу он действительно оказал услугу…

– «Кто»? – не понял Черкасов. – То есть, ты думаешь, что Жихарёвы…

– Вот вы где! – во дворе появился сияющий пристав. – Константин Алексеевич, добрейшего вам утречка! И, Павел Сергеевич, позвольте представиться – пристав I полицейской части Богородицкий, Сергей Иванович. Наслышан о ваших злоключениях! – он кивнул на бесшумно следующего за ним Гороховского. – Юрий Софронович рассказал мне все о ваших злоключениях. Слава Богу, что вы остались в живых! – пристав перекрестился. – И, конечно же, благодарность вам за помощь в поимке беглых убийц. Но больше так не рискуйте! Не дело, когда партикулярное лицо берется полиции помогать.

– Сергей Иванович, осмелюсь сказать, что Жихарёвы… Ой! – Черкасов остановился, когда друг незаметно, но болезненно наступил ему на ногу.

– Что «Жихарёвы»? – недобро сощурился пристав.

– Он хочет сказать, что Жихарёвы были, безусловно, опасны, и Юрий Софронович, не побоявшийся встретиться с обоими лицом к лицу, заслуживает отдельной похвалы и награды! – ответил за коллежского секретаря Руднев. – Если потребуется, я готов засвидетельствовать и, конечно же, внести скромный вклад в наградной фонд!

– А! Да-да! Конечно же! – благосклонно кивнул Богородицкий и направился осматривать дом, где нашли свой конец преступники.

– Ни слова! Никому! – настойчиво прошептал Руднев на ухо другу. – Встретимся вечером, в беседке. Я все объясню!

Солнце уже начинало клониться к закату, удлиняя тени деревьев и украшая бульвар нежным золотым светом. Внизу, под холмом, нетороплива текла Волга. В кронах пели птицы, а вдоль аллей прогуливались достопочтенные горожане, раскланиваясь или останавливаясь поболтать друг с другом. В любой другой день, Павел получал бы несказанное удовольствие от этой картины. Но сейчас его мысли были заняты другим.