Книга Лучший иронический детектив, страница 202 – Марина Белова, Галина Голицына, Елена Джонсон

— Но самое главное, — сказал Михалыч, с трудом оторвав глаза от блеска драгоценностей на ковре, — благодаря тебе, коллега, был пойман преступник!

— Как это? — зардевшись, спросил Владик.

— Твое привидение. Благодаря ему он не сопротивлялся, — пояснил Саша. — До чего же ты вовремя его соорудил.

Свидание с Валентином Клеопатре Апполинариевне разрешили только в конце лета, когда тетя Ася уже собиралась уезжать. Благодаря Сашиным хлопотам, они смогли встретиться в комнате следователя, и общаться с глазу на глаз, а не через перегородку при помощи телефона. Они проговорили почти целый час. Валентин плакал и целовал тетке руки. Они грустно гладила его по голове и совала ему еду, которую она в изобилии наготовила, чтобы он ел прямо при ней — в камере отберут.

В октябре состоялся суд. Поскольку Клеопатра Апполинариевна не стала подавать на него заявления, и никакого преступления он не успел совершить, ему дали два года условно. Защищать его взялся Саша, и его освободили прямо из зала суда. Клеопатра Апполинариевна хотела отдать ему две трети своего наследства, но тетя Ася уговорила ее отдать пока только одну треть и половину акций.

— Чем больше отдадите сейчас, тем быстрее он их промотает, — сказала она. — Лучше потом дадите еще.

Проводив Валентина, поехали в город, отмечать событие у тети Аси.

— Когда пойдем смотреть вам квартиру? — спросила тетя Ася.

— Давайте прямо завтра, — улыбнулась счастливая наследница, и вдруг неожиданно воскликнула: — Скорей бы Новый год!

— Не терпится получить подарки? — удивилась тетя Ася.

— Нет. Но Валентин обещал обязательно приехать!

Тщательно взбив кудряшки и поправив кокетливо перетянувшую их голубенькую ленточку, завязанную бантиком на лбу, я незаметно перекрестилась и нажала перламутровую пуговку звонка.

Честно говоря, я ожидала услышать заливистую трель или, в крайнем случае, электронный вариант Моцарта или Бетховена, но меня постигло жестокое разочарование. Недра двухэтажного особняка залило какое-то странное жестяное дребезжание. Такие звонки бывают в старых чёрно-белых фильмах про советские коммуналки. К дребезжащему звонку должен прилагаться общий туалет и общая же кухня с двумя или тремя газовыми плитами, натянутые по диагонали верёвки с мокрым бельём, велосипеды и тазы в общем длинном и широком коридоре. Но в этом доме ничего такого быть не может.

Особняк никак не отреагировал на звонок. Хозяин оглох, что ли? А может, дома просто нет… Вот жалость-то! Выходит, зря тащилась…

Ни на что особо не надеясь, я снова нажала перламутровую пуговку. И снова услыхала допотопное дребезжание.

Никаких шагов за дверью я не услышала, но сама дверь распахнулась, явив миру и мне лохматого человека с сильно помятой со сна физиономией.

— Чего надо-то? — спросила физиономия, отчаянно зевая.

Сделав «приятное лицо» и нацепив свою лучшую улыбку, я спросила:

— Вы — Игнатов Игнат Михайлович?

— Ну…

— Да или нет? — уточнила я.

— А ты сама-то кто будешь? — промычал лохматый, изо всех сил борясь с зевотой.

Я снова лучезарно улыбнулась:

— Вас приветствует фирма «Хозяюшка»! Домработницу заказывали?

— А-а, понятно, — лениво протянул он, почёсывая живот через футболку. — Ну, проходи, коли пришла. — И отступил на шаг, чтобы я могла пройти.

Одет Игнат Михайлович был в красную футболку, шорты цвета хаки (всё это ужасно мятое и явно несвежее) и пляжные шлёпанцы. Тоже мне, крутой работодатель…