Онлайн книга «Незакадычные друзья»
|
– Овцы? – Ну, да, – нехотя подтвердил Саша. – Тут мои овцы взбесились, и помчались прямо на них. А я за ними. В общем, мы их спасли. Те, в штатском, сбежали, а крестьянин, который постарше, тут же снял с руки часы и мне на руку надел. Благодарил очень. Григорий Орлов хмыкнул. Крестьянин с часами «Омега» на запястье не очень вписывался в его представление о бедных крестьянах Востока. – А как благодарил? Что сказал-то? – Аллаха поминал. А так больше головой тряс и руку к сердцу прикладывал. А потом за ними лихо подкатил Лэндкрузер. – Не нравится мне это, – задумчиво пробормотал Орлов. – Ну да ладно. Дождемся Вячеслава и… – А, ч-черт, понаставили тут камней, мать… и овцы, блин… куда прешь прямо под ноги, шашлык вонючий! А, вы уже тут собрались? – Доложите обстановку, Вячеслав, – ледяным голосом приказал Орлов. Любые упоминания об овцах его почему-то очень раздражали. – Э-э-э… товарищ полковник, на границе тихо, если не считать свежего трупа на пограничной заставе и угона машины. – Какой машины? – хором спросили Орлов и Саша Шелест. – Угнали джип. Лэндкрузер. – Саша, – умоляюще сказал Орлов. – Ты запомнил номер? Бархатная мгла ночи окутала оазис, в котором примостился отель в Хатте. Желтый свет фонаря слабо освещал мощеный двор. Из раскрытого окна на втором этаже раздавался невнятный шепот, рисующий в чьем-нибудь не в меру игривом воображении смятые простыни и свивающиеся в любовном экстазе тела. Смятые простыни действительно присутствовали. Среди них, скрестив ноги, сидела Ирка с ноутбуком и сочиняла послание брошенной оскорбленной женщины к Герману Эриховичу Гольгиссеру. – Вернись, я жду тебя в Хатте, мой любимый. Вернись, я все прощу, – бормотала она, стуча по клавишам. – Напиши, что время не ждет, – потребовал Костя. – А то два дня уже прошли, нам возвращаться скоро. Пусть поторопится, некогда нам его тут ждать. Он вставил флэшку и скачал сохраненную на ней фотографию Гольгиссера вместе с Иркиным рисунком. – Ну вот, – сказал довольный Костя. – Надеюсь, он не заставит нас долго ждать. И он злорадно хихикнул. Вот теперь любое воображение могло рисовать себе смятые простыни и свивающиеся в любовном экстазе тела. Сколько угодно. В ста двадцати километрах от них Вячеслав показывал «приманку», которую он разместил для Гольгиссера в Интернете. – Гольгиссер… – набрал он в поисковой строке и стал ждать результата. Саша Шелест и Григорий Орлов нетерпеливо склонились над монитором. – Вот оно, – воскликнул Орлов. – Нет, не оно, – удивленно сказал Вячеслав. – Это другой… другая какая-то тетка его ищет. Саша Шелест надел очки: – … я жду тебя в Хатте, мой любимый… – прочитал он по слогам. – Как вы думаете, кто это писал? – Будет труп – узнаем, – оптимистично предположил Вячеслав. – А это не внучка Владимира Антоновича резвится? Тоже заманивает? Саша Шелест пошевелил мышкой и подскочил на стуле. – Внучка, можете не сомневаться, – трагически возвестил он и откинулся на спинку стула. – Вот она, эта тайна, за которую истребила друг друга половина преступного мира Москвы. На всеобщем обозрении. Полюбуйтесь! Он ткнул шариковой ручкой в экран, дрожа от негодования. На нем красовался Иркин орнамент, который она когда-то старательно срисовала с привезенного из Египта стула. У самого края рисунка зачем-то был поставлен крестик, который был сначала подчеркнут, а потом обведен в кружочек. |