Книга Идентичность Лауры, страница 62 – Ольга Владимировна Маркович

— Что здесь происходит? — спросил он лениво. Несмотря на помятость, он походил на Марлона Брандо и Энтони Перкинса вместе взятых. Вальяжной красотой на первого и мрачной харизмой на второго.

— Джесс пытается уйти, — пояснил Эл. Его лицо вытянулось еще больше, и теперь на нем застыло выражение глуповатого замешательства, будто он вышел на улицу и забыл надеть брюки.

— С вещами? — Гиг глянул на мою плотно набитую сумку.

— Ага, — кивнула я.

— Ты же никогда не жила одна, солнышко. И куда же ты направишься? К бармену Рамзи? Боюсь, этот тип не сможет обеспечить тебе жизнь, к которой ты привыкла.

Гиг коверкал голос, придавая ему сладкой отвратительности, и я еле сдерживалась, чтобы не расцарапать его самодовольную физиономию.

— Любая жизнь лучше, чем с вами двумя! — Я решительно отодвинула Эла от входа, и тот послушно уступил мне дорогу.

— Что ты делаешь, кретин! — выругался Гиг, подскочил к двери и захлопнул ее у меня перед носом. Глядел он с яростью, приправленной скукой, отчего уйти захотелось еще больше. Пусть ярость, только бы не скука!

— Если ты так хочешь идти, Джесс, пожалуйста, иди. Но отправишься ты в лечебницу на осмотр, а не на свободу. Пусть они там разбираются с твоими перепадами настроения и склонностью к агрессии. Мы как два идиота носимся тут с тобой, пытаясь создать для тебя условия нормальной жизни, но ты вечно недовольна! Теперь тебе кажется, что мы твои мучители? Только что с тобой будет там? — Он указал головой на дверь. — Очень быстро весь этот флер милой безумицы улетучится, и никому, слышишь, никому там, — он опять тряхнул головой в сторону выхода, — ты не будешь нужна дольше чем на час.

— Мне самой никто не нужен! — крикнула я ему в лицо, и он, поморщившись, вытер его воротом халата.

— Я сказал: или в лечебницу, и пусть там с тобой разбираются, или наверх, в свою комнату! Вам все понятно, юная леди? — Он опять сыграл голосом кого-то вроде строгого отца семейства из сериала.

— Дядя Том и дядя Тед, — прошипела я сквозь зубы.

— Что? — переспросил Гиг.

— Ничего, папочка! — Я развернулась и пошла наверх, в спальню.

— И еще кое-что, — крикнул Гиг мне вслед. — Я пристегну тебя, чтобы ты больше не пыталась сбежать.

Тогда я подумала, это шутка. Но оказалось, что нет. Наручники у нас имелись, потому что мы практиковали подобные увеселения. Гиг защелкнул браслет, болтающийся на спинке кровати, на моей руке и сунул ключ в свои домашние болоньевые шорты.

— Так-то лучше, — произнес он, похлопав по карману.

— Кому лучше? — спросила я.

— Всем. Жаль, что ты этого не понимаешь.

Эл приносил мне еду и напитки. Не знаю, что делала Труди. Как реагировала на мое заточение. Но только я пыталась бастовать и устраивала голодовки. Толку от этого было мало. Они понимали, что сколько бы я ни голодала, все равно не умру от истощения.

Безумная неделя подходила к концу. Я пыталась придумать хоть какой-то план побега, но ничего не шло в голову. Я знала, что ключ от наручника у Гига, но он ко мне не заходил. Было поздно, и я уже почти заснула, когда услышала доносящиеся с улицы сдавленные крики. Это был голос Гига. Он с кем-то ругался. В такое-то время? Я встала с кровати и подошла к окну, чтобы разглядеть, что происходит у самого входа в дом. Мне пришлось прижаться к окну щекой. Пристегнутую к спинке руку больно вывернуло, но я забыла о боли, когда увидела, что происходит внизу. Гиг говорил с красивой местной девушкой. Одета она была в темное сари, и волосы ее казались какой-то неимоверной длины. Если бы не золотая кайма на ткани, она бы полностью сливалась с ночью. Я толком не видела черт ее лица, но знала, что она красива, — по тому, как Гиг смотрел на нее. Мое сердце проткнуло булавкой, словно я была куклой вуду. Я ощутила резкую физическую боль. Я не разбирала слов. Не знала, о чем они говорили. Но этого и не требовалось. Я, как на экране тайного, спрятанного в комнате зеркала, видела все. Тот Гиг, что целовал меня когда-то, как осужденный на пожизненное заключение, вдруг получил амнистию. На моих глазах он становился свободным от меня, а я от него. Во влажном мраке тропической ночи, под шелест пальмовых листьев, танцующих прощальный танец. Я не думала, что такое возможно. Я всегда знала, что мы повязаны какими-то высшими силами, слиты воедино, как два ртутных шарика. Но в один момент термометр треснул, и мы раскатились, рассыпались на множество разбегающихся по углам и щелям частиц. Вы когда-нибудь пробовали собирать ртуть из разбитого градусника? Назад все части не соберешь. Я знала, что трещина между нами не была результатом его встречи с ланкийской девушкой, моим увлечением Рамзи, смертью Санджая, арендой ангара и всем тем, что случилось до того. Это были только ингредиенты пирога, который я состряпала. Я хотела уйти. Но в то же время мне было страшно. Я понимала, что никто и никогда не станет для меня тем, кем был Гиг. Был. Я выцепила слово «был» из собственных мыслей. Вот я, видимо, и решилась.