Онлайн книга «Башня. Новый Ковчег»
|
— А… — Никаких «а», этого достаточно. И этого действительно оказалось достаточно. Сашка видел, что Веру раздирают противоречия: с одной стороны, она ему не верила, что было неудивительно — Ледовская никогда ему не доверяла в отличие от всех остальных, а с другой стороны, она боялась навредить Нике. Любовь и преданность подруге в итоге победили, Кравец, отменный психолог, виртуозно сыграл на Вериных чувствах, не сфальшивив ни на одной ноте. С Савельевым было сложнее. — Вряд ли Савельев объявится у тебя в ближайшее время, но если вдруг… если вдруг, отрабатывай ту же версию, что и с Ледовской: ушла куда-то вниз, просила папе ничего не говорить, куда ушла — не знаю. Но об этом сразу доложить мне. Сразу! А не как в прошлый раз. Дальнейшие инструкции получишь позже. Наивно было бы предполагать, что обойдётся без дальнейших инструкций — не обошлось. И опять Кравец угадал появление Савельева с потрясающей точностью, хотя вряд ли угадал, скорее срежиссировал, и в этой постановке Сашке уже отводилась роль не простого статиста. — Так, где Ника? — в спокойном голосе Павла Григорьевича отчётливо проступила холодная ярость. — Она ушла куда-то вниз… я не знаю точно, куда. Ника мне не говорила. Она просила и вам ничего не говорить. Ника сама просила… Когда они с Кравцом отрабатывали эту сцену, все возможные варианты этой сцены, тот велел добавить больше дрожи в голос. — Больше страха, больше. Потрясись перед ним основательно, у тебя получится. Тут ты талант, — своего презрения Антон Сергеевич не скрывал. — Разыграй своё амплуа труса по полной. А потом, потом скажешь ему вот что… То, что Антон изложил дальше, заставило Сашку побледнеть. — Это же неправда! Павел Григорьевич никогда не поверит, что Ника распространяет наркотики. Ника никогда не имела ничего общего с наркотиками… — Да ну? — Кравец хитро прищурился. — Ты плохо знаешь свою подружку. Именно в данный момент у неё с наркотиками гораздо больше общего, чем ты думаешь. Впрочем, тебе и не нужно говорить об этом Савельеву напрямую. От тебя требуется только намекнуть. Запомни, ложь срабатывает в двух случаях: когда она так отвратительна и чудовищна, что в неё невозможно поверить, и когда ты сеешь зёрна сомнений в чужую душу. Только не забывай эти зёрнышки удобрять и поливать… — А про это ты что скажешь? Савельев чуть ли не в лицо ткнул ему ту самую злополучную записку, которую Сашка писал Змее. От Кравца он знал, что записка уже у Павла Григорьевича. — Павел Григорьевич, это была обычная вечеринка. — С наркотиками? — Да. Мы все дурили, и все немного тогда… ну, просто по приколу… — Кто принёс наркотик? — Я не знаю точно. Но мне его дала Ника. Это и было то зерно сомнения, о котором говорил Кравец. Сашка видел, как тень недоверия пробежала по лицу Павла Григорьевича, как в глазах мелькнул и тут же погас гнев, как чуть дрогнула записка, зажатая в руке. Возвращаться назад в офис не хотелось. Сашка чувствовал, что щёки его пылают, а колени дрожат. Он отошёл чуть подальше от двери и особенно от окна, через которое его мог видеть Кравец (Сашка не знал, но догадывался, что Кравец наблюдал за их с Савельевым разговором), прошёлся по коридору, остановился, не доходя до туалетов, прислонился спиной к стене. Сердце колотилось, норовя выскочить из груди, а дыхания не хватало. Он как будто полчаса отпахал в спортзале на беговой дорожке на самом максимальном режиме, только в отличие от беговой дорожки, которая приносила вместе с усталостью чувство удовлетворения, сейчас в душе и сердце жил только страх. Ведь, когда Ника вернётся… господи — Сашка резко запрокинул голову, ударившись о стену, зажмурился от боли — господи, хоть бы она никогда не возвращалась… |