Онлайн книга «Башня. Новый Ковчег»
|
— Кирилл, где здесь родители того второго парня? Показать можешь? Кир судорожно сглотнул и кивнул. Ещё раз осмотрелся и почти сразу увидел Вовкину мать. Она тоже его заметила, радостно заулыбалась, замахала ему руками. — Они? — спросил Павел Григорьевич и нахмурился. — Стойте здесь, оба. Я сам с ними поговорю. Кир с Никой остались стоять там, где их оставил Савельев. Вокруг сновали люди, и никто, казалось, не обращал на них никакого внимания. Кир, по-прежнему крепко сжимая руку Ники, словно она была его спасительным якорем в этом людском море, не отрываясь, следил за Павлом Григорьевичем, который уже приближался к родителям Вовки. Кир смотрел, как Павел Григорьевич, подойдя, что-то начал им говорить, как Вовкина мать, улыбаясь, кивала головой, а отец растерянно смотрел, топтался на месте, то засовывая руки в карманы штанов, то вынимая их обратно. Он видел, как Вовкина мать вдруг страшно закричала, и начала падать, заваливаясь на один бок и вскинув над головой руки, как в каком-то странном несуразном танце. Откуда-то появились ещё люди, и все разом заговорили, громко, и, хотя слова долетали до них, Кир ничего не мог понять, словно, все они говорили на чужом языке. А Вовкин отец всё так и стоял на месте и не знал, куда девать свои большие руки с такими же как у Вовки обгрызенными под корень ногтями… * * * — Пойдёмте, — Савельев вернулся к ним. — А… — Кир дёрнулся в сторону Вовкиных родителей. — Кирилл, ты им сейчас не поможешь. Потом… потом ты к ним придёшь и всё расскажешь, как было. Если они будут готовы тебя выслушать. Понял? Кирилл кивнул. — А теперь найдём твоих. — Кирка! — мать всплеснула руками, принялась подниматься, но тут же опять грузно осела на стул, схватившись за сердце. — Мама, — Кир бросился к ней. — Сиди, не вставай. Он присел перед ней на корточки, взял в руки её шершавые ладони, и вдруг, сам не осознавая, что делает, как в детстве, уткнулся в эти сухие мозолистые ладони лицом. Словно ему опять было пять лет, и мамины руки были оберегом от всех бед и тревог. Какое-то время Кир как будто выпал из реальности, он ничего не видел и не слышал, а когда очнулся и наконец-то поднялся с колен (мать поднялась вместе с ним и так и застыла рядом, судорожно вцепившись в него руками), заметил, что его отец вовсю разговаривает с Савельевым. Тут же стоял хмурый Егор Саныч и Бахтин. — Вот, Иван, а ты сомневался в парне своём, а он, смотри-ка, привёл нам Павла Григорьевича, как и обещал, — Бахтин весело подмигнул. — Привёл, вижу, — отец покосился на Кира. — Что у тебя с лицом-то, герой? — Да так, — Кир криво ухмыльнулся. — Это уж моя вина, — вмешался Павел Григорьевич. — Не так друг друга поняли с самого начала. Но парень у вас и правда герой. Да, рыжик? — он повернулся к прижимавшейся к его руке Нике. Ника радостно закивала головой и негромко засмеялась. — Да, оболтус, что там говорить. Отец махнул рукой, но Кир видел, как лицо его, обычно неулыбчивое и неприветливое, разом просветлело и просияло. Эпилог Эпилог Ника — Знаешь, Ника, вот хоть убей, но я тебя не понимаю! — Вера сердито посмотрела на Нику. — И его не понимаю. Ну ладно, он — дурак, упрямый как осёл, но ты-то! — Вер, отстань, а? Нике хотелось и не хотелось говорить об этом. Всё было по-дурацки. Её подруга уже не первый раз заводила с ней этот разговор, о Кире. Звала вместе с собой на шестьдесят пятый, где тот жил с родителями. Удивительно, но после всего случившегося Кир с Верой не только не возненавидели друг друга, но стали чуть ли не лучшими друзьями. Вечерами и почти все выходные они — Вера, Кирилл, Марк и примкнувшие к ним братья Фоменки — пропадали внизу, то на шестьдесят пятом, то на семьдесят втором у Марка, и им, судя по всему, было здорово и весело. Наверно, весело, если верить тому, что Вера ей рассказывала. А Вера рассказывала регулярно. И регулярно звала к ним присоединиться. |