Онлайн книга «Башня. Новый Ковчег»
|
Думал о том, что несмотря на все принятые меры, ситуация не становится лучше — наоборот, каждый день преподносит всё новые и новые неприятные сюрпризы. Взять хоть эту историю с энергоблоком Руфимова, о котором они говорили на днях с Павлом. Да, не нужно было быть специалистом, чтобы понимать, что мощность оставшейся электростанции надо снижать, но — чёрт возьми — если они это сделают, то бунты, которые вспыхивали четырнадцать лет назад, покажутся Совету Двенадцати детскими игрушками. * * * — Ваш Совет — полное дерьмо! — Анна словно услышала его мысли о Совете. — Ты уже это говорила. — Борис поморщился. Нужно было прекращать этот бесполезный разговор. — Надо будет, ещё сто раз повторю. Ты мою позицию знаешь. Я её ни от кого не скрываю. То, что вы сделали… что мы сделали, да-да, мы все сделали, потому что не возмутились, промолчали, кто-то даже поддержал… так вот, всё это, оно нам аукнется. Уже аукается. Мы изуродовали наш мир, и теперь в этом уродливом, перевёрнутом мире растим детей. Монстрами, Боря, растим. Они уже не понимают, что хорошо, а что плохо. Где правда, а где ложь. И над всем этим Паша с нимбом на голове. И со своей ублюдочной уверенностью в том, что он может решать, кому жить, а кому умирать… При упоминании Павла голос Анны сорвался. Стал глухим, хриплым. Борис почувствовал, как в душе разливается пустота, плечи его против воли ссутулились, опустились, словно невидимая рука накинула ему несколько лет, превращая в уставшего от жизни старика. Чёртов, чёртов Пашка! Он всегда стоял между ним и Анной. Стоял раньше, когда она его любила. Стоит сейчас, когда она его ненавидит. — Борь, а может поговорить с ним, а? Борис медленно повернулся. Эти новые, незнакомые, даже просящие нотки в голосе Анны удивили его, но он не хотел, чтобы Анна это видела. — О чём? Анна тоже повернулась к нему. Её лицо было совсем близко. Так близко, что можно было рассмотреть тонкую сеточку морщин у глаз и в уголках губ. Маленькую родинку на левой щеке. Едва заметный белый шрам чуть повыше виска. — О чём? — повторил он. — Обо всём этом… ну не знаю… Должно же к нему наконец прийти какое-то понимание, он же… — Ань, — Борис устало вздохнул. — Но ты что, Пашку не знаешь? У него же принципы… — Да, про Пашины принципы я иногда забываю, — усмехнулась она, и вдруг, словно вспомнив о чём-то, встрепенулась. — Кстати, что это за история со вспышкой гриппа на нижних уровнях? Я сегодня была на совещании у себя в департаменте. Я имею в виду не сам грипп, я говорю о карантине. Кому в голову пришла безумная мысль об изоляции людей на отдельном этаже? Не в инфекционке, не в любой другой больнице? Это опять инициатива Савельева? Ладно, можешь не отвечать. И так понятно, кто за всем этим стоит. Анна замолчала. Чуть покачала головой. — Ну я пойду тогда. А тебе спасибо, Боря. Не знаю, что бы я без тебя делала. — Аня… Но она уже не слушала его. Поднялась и твёрдым шагом зашагала по дорожке к пластиковым щитам-заграждениям. Не доходя до них, обернулась, внимательно посмотрела на Бориса и ещё раз тихо повторила: — Спасибо тебе, Боря. Глава 10 Глава 10. Кир Люди сбились небольшими группами у ярко освещённого офиса, жалюзи на окнах которого были опущены до упора, а дверь, наоборот, приветливо и зазывно распахнута. Время от времени кто-нибудь отделялся от одной группы и подходил к другой, и эти людские островки — подвижные, изменчивые — колыхались, то сливаясь, то разобщаясь и распадаясь на несколько новых. Дети, помладше или более робкие, жались к матерям, утыкались в их руки, пытаясь найти защиту во всемогущих материнских ладонях, а те, что постарше и побойчей, уже освоились и, перекрикивая друг друга, носились тут же, наматывая круги, но далеко не убегая. Иногда на них шикали, но больше так, для проформы — взрослых тревожило другое. Общая неизвестность, предчувствие надвигающейся беды, некое коллективное бессознательное чувство, которое поднимается откуда-то из глубины, словно древнее морское чудовище. |