Книга Башня. Новый Ковчег-2, страница 51 – Евгения Букреева, Ольга Скляренко

— Слушайте, — неожиданно позвал он. — А давайте вместе в столовку сходим. Она уже открыта, наверно.

Он не сильно понимал, зачем делает это. Может потому, что вся сегодняшняя ситуация так и повисла в воздухе, не найдя никакого разрешения — они ведь не сумели ни о чём договориться. Кирилла разрывали противоречия, Катя боялась навредить Анне Константиновне, которую обожала, а Сашка привычно трусил.

— Ну чего? Пойдёте?

Катя молча кивнула и, чуть отодвинув Сашку плечом, пошла к Киру. Сашка направился следом.

Столовые были на каждом жилом этаже, но располагались не в центре, а чуть в стороне, ближе к южным грузовым лифтам, которыми (даже после закрытия по причине экономии электроэнергии пассажирских лифтов) не пользовались для перевозки людей — только для подъёма продовольствия с аграрных этажей и промышленных грузов из производственных цехов.

Быстро загрузив свои подносы тарелками, ребята выбрали столик поближе к стене за одной из несущих колонн — им нужно было уединиться, чтобы всё обсудить подальше от чужих ушей.

— Что будем делать? — Кир уставился на Сашку.

Тот уже пододвинул к себе тарелку с кашей и задумчиво водил ложкой.

— Я не знаю, — сказал он честно, оторвав наконец-то взгляд от своей тарелки.

— Если Анна Константиновна узнает, она нас убьёт, — жалобно протянула Катя.

— Поверь, лучше пусть нас убьёт Анна Константиновна, чем об этом станет известно наверху. Кир, да скажи ты ей.

Кирилл вспомнил как, совершенно не церемонясь, с ним обошлись у генерала Ледовского, прежде чем передали в руки Савельева. По сравнению с этим любой резкий выговор Анны Константиновны даже на самых повышенных тонах казался ласковой детской песенкой. То есть, как бы это не нравилось Киру, но Сашка опять оказался прав. Говорить о том, что они сегодня видели, было нельзя. Опасно. Но и промолчать — ещё хуже.

— Просто это ничего не даст, — опять осторожно сказал Сашка.

— Я попрошу Нику поговорить с Павлом Григорьевичем. Она его убедит. Она…

— Ника никогда не пойдёт против отца, — перебил его Сашка.

— Да откуда тебе знать… — начал Кир и осёкся. В общем-то Поляков знал Нику куда-как дольше, чем он, ведь они… Кир скривился и отвернулся. От нечего делать и, стараясь скрыть свою злость и замешательство, принялся рассматривать людей в столовой.

Через два столика от них сидела шумная компания молодежи. Они громко перекрикивались, хохотали, мало обращая внимание на сердитые взгляды взрослых. Особо с этими гогочущими придурками никто не связывался, скорее всего из-за Татарина, который и возглавлял эту компанию, вальяжно развалившись на стуле. Справа от него сидел Костыль, местный дилер, молчаливый и ухмыляющийся, неподвижным рыбьим взглядом уставившийся на одного из шестёрок-подпевал.

Кир в задумчивости разглядывал парней и девчонок, многие из которых не так давно были и его, если не приятелями, то хорошими знакомыми. Это с ними он тусовался вечерами на детских площадках, закидывался холодком в общественных туалетах, гоготал и задирал прохожих. Взгляд Кира перемещался с Татарина, с его приплюснутой головы, крепко посаженной чуть ли не прямо на плечи, к примостившейся рядом с ним девчонке, снова к узкоглазой Татариновской физиономии и потом к ухмыляющемуся Костылю и дальше… Неожиданно в шестёрке-подпевале, который чего-то громко рассказывал под заливистый смех остальных, Кир узнал Лёху Веселова, своего друга. Теперь уже бывшего друга.