Книга Башня. Новый Ковчег 4, страница 121 – Евгения Букреева, Ольга Скляренко

Разбудил его Сашка, молча поставил перед ним тарелку с какой-то серой жижей, стакан с компотом и протянул бутылку с водой. Стёпка брезгливо отодвинул от себя стакан и тарелку и принялся остервенело откручивать крышку на бутылке. Сашка, угадав, что он собирается сделать, остановил его:

— Если хочешь пить, попей компот, а эту воду оставь, чтобы умыться. Здесь больше нечем. И… я бы на твоём месте всё же поел, чёрт его знает, сколько нас ещё тут продержат.

Сашкин голос звучал спокойно и неторопливо, и Стёпка в который раз подивился неожиданному уму и житейской мудрости Полякова. Да, Сашка действительно оказался умным, и это как-то не вязалось в голове. За десять лет учёбы Стёпка настолько привык видеть в нём мелкого доносчика, что даже его хорошие отметки по предметам воспринимал, как закономерную плату за стукачество. А тут, оказалось, что Поляков рассуждает очень логично, видит все нюансы и одновременно картину целиком, быстро соображает и умеет отделять главное от второстепенного. И более того — в той ситуации, в которой они оказались, умудряется сохранять если не спокойствие, то хотя бы его видимость.

Они ещё раз обговорили всё то, о чём рассуждали накануне, условились ни при каких обстоятельствах не сдавать Кира, и когда их обоих вызвали в кабинет, тот же самый, где их допрашивали вечером, Стёпка был готов молчать, что бы ни случилось, хотя бы потому, что рядом с ним был этот новый, открывшийся с непривычной стороны Поляков, и струсить и смалодушничать при этом новом Полякове было для Стёпки неимоверно стыдно.

Но их неожиданно отпустили. Хмурый капитан, почти ничего им не объяснив, выдал пропуска с отметками, заставил расписаться в каком-то протоколе и сообщил им, что они свободны. Другой военный, кажется, сержант, Стёпка не очень разбирался в знаках отличия, довёл их до КПП и велел подниматься к себе.

— Мне надо вниз. У меня мама внизу, ей сообщили вчера, наверно. Она волнуется, — Сашка остановился и просительно посмотрел на военного.

— Не положено, — равнодушно ответил тот. — Вы наверху оба живёте, так? Вот и идите наверх. Вниз нельзя.

Спорить они не стали, просто молча поднялись до общественного этажа. Людей было мало, но зато они пару раз наткнулись на военный патруль.

— Ты что-нибудь понимаешь? — спросил Стёпка вполголоса.

Сашка в ответ только покачал головой. Он выглядел озабоченным, может быть, потому что ему не разрешили спуститься к родителям, а, может быть, потому что всё-таки что-то понимал, хотя и не говорил этого вслух.

— Я пойду тогда, — Сашка нерешительно потоптался. — У меня здесь на общественном этаже квартира. Номер пятьсот восемнадцать. Если что, заходи.

— Хорошо, — и Стёпка неожиданно для самого себя протянул Сашке руку, наверно, в первый раз за всё время их знакомства, и этот жест, которого Стёпка при общении с Сашкой всегда демонстративно избегал, оказался сильнее и действенней всех слов, которые они друг другу говорили.

Сашка его понял и протянул в ответ свою руку.

— Стёпа, ты почему ничего не ешь? — мамин голос раздался над самым ухом, и Стёпка вздрогнул, отвлекаясь от своих мыслей. — Пожалуйста, поешь хотя бы немного.

— Я ем, — буркнул Стёпка и схватился за вилку.

Он опять скользнул глазами по отцу, и тот вдруг оторвался от своей тарелки, внимательно посмотрел на Стёпку. Степану на миг показалось, что сейчас отец заговорит. Во всяком случае отцовское неподвижное и красивое лицо чуть ожило, даже рот слегка приоткрылся, но отец вздрогнул и снова опустил глаза.