Онлайн книга «Башня. Новый Ковчег 4»
|
Где-то через четверть часа картина начала вырисовываться. — Значит, сейчас у нас ГЦНы, — Павел не спрашивал, с этим и так всё было понятно. Сказал больше для себя, с силой потёр подбородок. Испытания циркуляционных насосов нужно было начинать. Тот пожилой, что подкашливал, — кажется, его фамилия была Устименко, — отчитался, что последние необходимые проверки успешно завершены. Вот только… — Без сменщиков запускать насосы сейчас смысла нет, — Устименко опередил Павла. — Сто часов работы, а мы здесь не двужильные. И не поймите меня неправильно, Павел Григорьевич, я не ною, но человек не машина, он устаёт. А когда устаёт, делает ошибки. — Будут сменщики, — пообещал Павел. — Но вы правы, пока административный этаж военные не разблокируют, запускать насосы не будем. — И сколько ждать? Сутки? Двое? Знакомый, чуть надтреснутый голос заставил Павла вздрогнуть. Он медленно обернулся к говорившему, уже зная, кого увидит. Длинный, худой, с высокими залысинами, сальными, непонятного цвета волосами, с крупным носом на вечно угрюмом и недовольном лице — годы Селиванова не изменили. В памяти вспыхнули все их ссоры и конфликты, а их было немало. Когда-то они делили комнату в инженерном общежитии на семьдесят четвёртом, и слово «не ладили» едва ли в полной мере могло охарактеризовать всю глубину их непростых отношений. Савельев считал Селиванова надутым индюком, нередко позволяя себя злые шутки в его адрес (и там было над чем посмеяться — Селиванов был ворчлив, жаден, некрасив и по-стариковски сутул), а Селиванов в свою очередь называл Савельева «дешевым везунчиком» и карьеристом. И вот надо же… где довелось встретиться. — Надо будет, подождём и сутки, — Павел хотел назвать Селиванова по имени-отчеству, но не смог. Понял, что не то, что отчества, имени Селивановского и то не помнит. Замешательство Павла не ускользнуло от внимания Селиванова, он и в молодости читал Пашкино лицо, как открытую книгу, и его толстые губы расползлись в саркастической усмешке. — Нет у нас, Павел Григорьевич, эти суток. Ну-ка, Гоша, — он толкнул локтем стоявшего рядом паренька, совсем молодого, лет двадцати с небольшим, в больших очках на чуть вытянутом, миловидном, как у девочки лице. — Давай, Гоша, покажи товарищу начальнику последние сводки. Гоша подскочил, как мячик, кинулся вперёд, быстро развернул перед поднявшимся со своего места Павлом свёрнутый в рулон длинный список. В глаза бросились столбики мелких цифр, линейные графики и формулы. — Это обновлённые данные по снижению уровня воды, Павел Григорьевич, — бодро затараторил Гоша. Принялся объяснять, чуть путанно, то и дело поправляя спадающие с длинноватого носа очки. Совсем как Ставицкий — некстати мелькнуло у Павла в голове. — Вот если мы посмотрим на эти цифры, вот тут, а потом сюда… да, на графике нагляднее это показано, то можно заметить… Парнишка говорил с жаром, с каким-то юношеским задором, повторяя периодически: «видите вот здесь, Павел Григорьевич, видите?», и до Павла постепенно доходило. Да, он видел. Нужно было быть слепым, чтобы не видеть. Уровень воды не просто понижался, даже сказать, что он падал, было не совсем верно. Графики, в которые тыкал Гоша, сигналили о нарастающей скорости снижения. Наихудшем сценарии из всех возможных. Красная отметка Т1, проставленная на каждом графике, опасно приближалась. |