Книга Башня. Новый Ковчег 4, страница 57 – Евгения Букреева, Ольга Скляренко

Эти мысли его успокоили. Он почувствовал, как плечи сами собой расправляются в сильном, уверенном жесте, и повернулся к Мельникову.

Тот по-прежнему сидел в кресле, уставившись непроницаемым взглядом в поверхность стола, словно изучал узоры на тёмном полированном дереве, и, кажется, за всё время разговора Сергея с Рябининым, даже не сменил позы. Он выглядел расслабленно, элегантно и несколько скучающе — Мельников всегда умел держать себя в руках так, что оставалось только позавидовать. Что ж, это было понятно и вполне укладывалось в теорию Ставицкого. Гены — великая вещь. Сергей тщательно изучил все родословные, стремясь отыскать потомков тех, старых родов. Их осталось так мало, что каждый уцелевший и не попавший под колесо истории, был наперечёт. Результат изысканий полностью подтвердил гипотезу Сергея о том, что по наследству передаются не только физиологические признаки, вроде цвета глаз, формы носа и подбородка, но и характер, темперамент, способности, волевые качества — то есть то, что было более значимым и важным. Недаром, в Совете, набранном без учёта принадлежности к правильному роду, таких потомков, не считая его и Павла, ну и с натяжкой Рябинина, оказалось целых двое. То есть, пятеро из двенадцати. Больше сорока процентов, и это при том, что их общее соотношение в Башне вряд ли превышало два-три процента. И один из этих потомков, осколков старого, почти вымершего рода Платовых, даже утративших свою фамилию, потому что уцелела только женская линия, и сидел сейчас перед ним.

— Извините, Олег Станиславович, что заставил вас ждать, — произнёс Сергей, возвращаясь на своё место. — К сожалению, есть дела, не терпящие отлагательств.

— Ничего, — сухо ответил Мельников, оторвав свой взгляд от столешницы и уставившись на Ставицкого. — Слушаю вас, Сергей Анатольевич.

Ставицкий внимательно посмотрел на своего собеседника, выдержал паузу и только потом спросил, медленно, чеканя каждое слово, и с удовольствием отмечая, как вытягивается в недоумении холёное, породистое лицо Мельникова:

— Скажите, Олег Станиславович, а вы когда-нибудь изучали свою родословную?

— Что, простите? — брови Олега удивлённо взлетели вверх.

— Я спросил, изучали ли вы когда-нибудь свою родословную? — искреннее и ничем неприкрытое изумление Мельникова позабавило Ставицкого. Вероятно, тот ожидал чего угодно от их разговора, только не этого. — Предками своими интересовались, когда-нибудь? Родители ваши кем были?

— Отец был врачом, и его отец тоже, насколько я знаю, — Мельников справился с первым удивлением, и на его лице снова появилось скучающее, чуть замкнутое выражение.

— А матушка ваша?

— Её я плохо помню, она умерла, когда я бы ещё ребёнком. Простите, Сергей Анатольевич, но я не понимаю, какое отношение мои родители имеют ко всему происходящему. Причём тут они?

— Не торопитесь, Олег Станиславович. Сейчас всё поймете. Ваши предки имеют очень большое значение. Вы же у нас руководите сектором здравоохранения?

Мельников промолчал. Ставицкий, не дождавшись ответа, впрочем, совершенно не нужного — вопрос был риторическим — продолжил:

— И вы, как врач, должны понимать значение генетики. Насколько я знаю, у вас имеется целый отдел, занимающийся научными изысканиями в данной области. Ведь так?