Онлайн книга «Башня. Новый Ковчег 6»
|
Догадливым, как же. Польстила она ему. Семнадцать лет ни сном, ни духом. И сердце ни разу не зашлось, даже когда… Взгляд Бориса опять уткнулся в бледное, перепуганное лицо, встретился с голубыми глазами… Мальчишку Борис опознал первым, а вот в девочке, на которой был надет большой, не по росту, мужской пиджак, из-под которого выглядывали несуразные зелёные штаны — кажется, в таких ходят уборщицы, — он не сразу признал Нику. И только когда она обернулась, смахнула машинально мокрую рыжую прядку, прилипшую к щеке, он вздрогнул, как удара, и сердце нехорошо зашлось. Какого чёрта? Что она тут делает? Добиться какого-либо вразумительного ответа Борису не удавалось, а минуты, драгоценные минуты утекали. Единственное, что у него получилось, так это затолкать обоих детей в небольшое помещение резервной щитовой — Ника, услышав, как он назвал код от замка, на автомате нажала нужные цифры. Но оказавшись внутри, её словно прорвало. — Ника, — Борис предпринял ещё одну попытку привести девочку в чувство, хотя и знал по опыту, что шансов совладать с детской истерикой у него мало. Плакала Пашкина девочка редко, она росла смешливым и жизнерадостным ребёнком — материнской плаксивой мечтательности ей не досталось ни грамма, — но уж если приключалось какое детское горе, любые слова утешения были бессильны. Ника не успокаивалась, пока не выплакивала всё до конца. Даже в бедах и неудачах отец и дочь Савельевы проявляли неслыханное упрямство. Ну же, соберись, девочка, — мысленно взмолился Борис, но тут заговорил парень. Саша Поляков. Что-что, а эти имя и фамилию Борис помнил хорошо. Ещё бы ему не помнить. — Мы пришли сюда, чтобы переключить АЭС на резерв. Нам случайно стало известно, что Ставицкий здесь, и также о том, что он затевает. — Вы это умеете? Переключать? — Нет, но мы предполагали, что здесь должен быть телефон, и… Они разом заоглядывались и почти одновременно нашли глазами телефон, чёрную пластмассовую коробку, приткнувшуюся на углу одного из столов. — Да… телефон, — мальчишка растерянно заморгал. — И Ника бы связалась с Павлом Григорьевичем. — Я помню номер, по которому папа звонил Марату Каримовичу. У него в записной книжке был записан. Он простой… номер… Наверно, спокойствие парня помогло Нике прийти в себя. Голос её по-прежнему подрагивал, и икота никуда не делась, но теперь девочка хотя бы не плакала и могла всё более-менее внятно объяснить. Поляков снова отступил в тень, давая слово Нике, а та, торопясь, уже понимая, что медлить нельзя, вываливала на Бориса информацию, от обилия которой он слегка потерялся. Сначала он пытался задавать наводящие вопросы, но вскоре махнул рукой, выслушал всё до конца и только растерянно спросил: — Как же ты его застрелила? Из всего, что Ника рассказала ему, почему-то именно убийство Караева потрясло больше остального. Он смотрел на пистолет, который она вынула из кармана и положила перед ним на стол, и у него в голове не укладывалось, что Пашина девочка, нет, их с Пашей девочка, могла выстрелить в человека. — Потому что он… — утихшая было истерика снова подняла голову, но Ника справилась. — Потому что он сначала моего Кира… а потом… моего Петренко…, и я… вот… — Ну да, ну да, — пробормотал Борис. На какое-то мгновенье в голове мелькнула мысль, что надо бы сказать про Кирилла Шорохова, что парень на АЭС, жив-здоров, но тут же эту мысль вытеснила другая: что будет с Павлом, когда он обо всём узнает. — Ты вот что, — Борис нахмурился. — Ты отцу пока про это не рассказывай. Хорошо? |