Онлайн книга «Башня. Новый Ковчег 6»
|
— Хорошо, — Ника понимающе кивнула, и неожиданно голос её окрасился совершенно детской надеждой. — А вас, дядя Боря, папа за мной послал? Да? * * * — Вот же, мать его! Ну и погодка! — едва выйдя на открытую полуразрушенную платформу Северной станции, молодой капитан, командир их отряда, остановился и лихо выматерился. Его слова тут же потонули в вое ветра и грохоте океана. Как и слова самого Бориса, который, подобно капитану, не в силах был сдержать рвущихся на волю не самых цензурных выражений. За стенами Башни Борис бывал нечасто. В подростковом возрасте им с Пашкой удавалось несколько раз вырваться в океан, сплавать к заброшенному, полуразвалившемуся строению, оставшемуся ещё с допотопных времен (эдакое своеобразное, выдуманное кем-то из мальчишек посвящение во взрослую жизнь) — да и только. Повзрослев и остепенившись, Борис больше собой так не рисковал — мерилом успеха стало другое. И сейчас, оказавшись на воле, он непроизвольно вздрогнул. И было от чего. Резкий порыв ветра чуть не опрокинул его навзничь. Борису стоило большого труда удержаться на ногах и не схватиться за руку капитана. Борясь с охватившим его страхом и опасаясь выказать его перед крепкими грубоватыми парнями, Борис сделал шаг вперёд, но остановился. Темень вокруг стояла такая, что можно было подумать, что на часах не половина второго дня, а почти полночь, совсем, как тогда, когда он спускался за раненным Павлом, пробираясь почти наощупь за приведшими его на платформу пацанами. Но в ту ночь хотя бы не было шторма. Как сейчас… Борис оглянулся. Поймал шалую улыбку на круглом лице капитана. Отряд на Южную полковник Островский выделил небольшой — десять человек, хотя по предварительной договорённости с Павлом речь шла о пятнадцати. Но обсудив наскоро ситуацию с майором Бубликом, который появился в приёмной административного сектора, едва они закончили телефонный разговор с АЭС, полковник передумал. Решил сменить тактику. Борис в эти дела благоразумно не вмешивался. Командиром отряда Островский поставил капитана Истомина, того самого, что присутствовал на допросе, по виду совсем мальчишку. Борис подозревал, что звание капитана Истомин получил совсем недавно — уж больно ярко сияли звёздочки на погонах, не успели затереться, утратить свою бросающуюся в глаза новизну. Островский, нимало не стесняясь Бориса, приказал капитану глаз с него не спускать, и капитан, вытянувшись, заученно-бодро отрапортовал: «Есть, товарищ полковник, глаз не спускать!», для верности окатив Бориса ледяным взглядом. Но пока они спускались на лифте, юное лицо капитана постепенно утратило всякую подозрительность и приобрело, видимо, более привычное выражение: юношеский задор и неиссякаемый оптимизм. Из рассказа капитана Борис понял, что он был среди тех, кто нашёл повесившегося Рябинина, и теперь капитан стремился со всеми этим поделиться. — …мы к нему заходим, а он висит! На ремне! А сам ремень перекинут через крюк. Такой чёрный, здоровенный крюк. Селятин нам потом рассказал, что его под люстру пару дней назад ввинтили. А саму люстру так и не успели повесить. — Под другую люстру сгодился, — вставил кто-то из парней, а остальные весело заржали. Покойный генерал авторитетом у своих подчинённых явно не пользовался. — Вот вы ржёте, а я перепугался, — веснушчатое лицо Истомина расплылось в мальчишеской улыбке. — Я покойников страсть как боюсь. |