Книга Башня. Новый Ковчег 6, страница 216 – Евгения Букреева, Ольга Скляренко

Последние слова капитана потонули в громком гоготе.

Но если покойников капитан, по его словам, и боялся, то сейчас никакого страха он точно не испытывал. Платформа под их ногами ходила ходуном, но Истомин, крепко оперев на широко расставленные ноги своё ладно сбитое коренастое тело, с весёлой лихостью вглядывался в наступающую со всех сторон черноту. Молодость беспечна и безрассудна в отличие от тоскливой и осторожной старости.

— Куда теперь? — крикнул Истомин, повернув к Борису круглое лицо.

Борис вызвал в памяти ту ночь, когда он с двумя мальчишками вытаскивал отсюда Павла. Глаза уже привыкли к темноте, и Борис видел проступающие из густых сумерек три уцелевших, похожих на пеньки, будки — оголовки опор. Четвёртой опоры не было, как не было и той части платформы, которая на неё опиралась. Из трёх оставшихся у двух, тех, что находились ближе к Башне, входы были полностью завалены, и по сути единственной действующей опорой оставалась только самая дальняя слева — именно по ней Борис когда-то, вслед за мальчишками, спускался на нижний ярус.

— Туда! — Борис махнул рукой.

Капитан его понял, кивнул. Повернулся к отряду, стал отдавать распоряжения, перекрикивая разгулявшийся ветер. И только после этого они медленно, гуськом, двинулись в указанном направлении. Истомин шёл последним.

У нужной опоры Борис притормозил.

В какой-то паре метров от неё платформа обрывалась. Был ли это её настоящий край, или океан двадцать с лишним лет назад, наступая, просто отломал здесь часть железобетонного перекрытия, Борис не знал. Да и времени задумываться над этим не было. прямо на него океан с грохотом катил тёмно-зелёные, почти чёрные волны. Мощь стихии завораживала, притягивала взгляд, вызывая уважение и восхищение.

Кто-то толкнул Бориса в спину. Он невольно обернулся. Истомин, замыкающий их процессию, что-то прокричал, яростно махая руками. Слова глохли, захлёбывались в неистовом рёве ветра, но Борис понял: капитан поторапливает его. Вниз, давайте быстрее вниз, говорили его отчаянные жесты. Борис кивнул и, крепко ухватившись за шершавые ржавые перила, двинулся вперёд — в пугающую черноту.

Ступенек под ногами он не видел, но старался ставить ногу ровно, ощупывал целостность опоры под ногами и, только убедившись, что он стоит твёрдо, перекатывал на ногу всю тяжесть тела. За железобетонными стенами гудел океан. Наваливался волнами на конструкцию, проверяя её прочность, словно гигантским кулаком ударял, отчего опора глухо вибрировала, и её дрожание передавалось Борису. Сзади грохотали тяжёлые шаги. Это спускался шедший следом отряд. Слышно было учащённое дыхание парней парой пролётов выше. Борис, несмотря на кромешную тьму, всё же чувствовал себя более уверенно и потому оторвался от остальных.

Добравшись до нужного яруса, Борис с облегчением выкатился наружу. Шум океана мгновенно поглотил его, обступил со всех сторон, взял в кольцо. В глубине, у дверей, тех самых, за которыми начинался технический этаж, слабо горел аварийный фонарь. Он был похож на свет маяка, затерянного посреди океана.

Борис сделал несколько шагов и замер.

У него всегда была чертовски хорошо развита интуиция. Это Павел обычно планировал на несколько шагов вперёд, его математически-инженерный ум мыслил логическими схемами, а Борис привык больше полагаться на чувства. Нет, действия свои он просчитывал тоже, как без этого, но если внутренний голос начинал отчаянно сигналить, требуя свернуть с намеченного пути, даже тысячу раз проверенного, надёжного и безопасного, Борис неизменно сворачивал. Делал иногда такие резкие повороты, что ошеломлял своим решением окружающих. И при этом никогда — никогда! — не прогадывал.