Онлайн книга «Башня. Новый Ковчег 6»
|
Хотя справедливости ради стоило признать, что это именно Илья подсказал, где искать Гришку. Без него Павел вряд ли сумел бы найти сына. А этот паразит, как только бы узнал, что его ищут (а он бы узнал, не сам, так Варвара бы его предупредила — этой чертовке нюх от отца достался, гены, ничего не попишешь), сразу бы ушёл. Спрятался бы у кого-нибудь из своих многочисленных дружков, ищи-свищи его с собаками, или к Нике с Кириллом умотал, пережидать отцовский гнев. А у Павла тоже тот ещё зятёк, постоянно Гришку покрывает. При мысли о зяте на лицо Павла набежала тень. Вспомнил сегодняшний разговор с Величко. Вот спасибо Константину Георгиевичу, удружил, ничего не скажешь. И главное — всё некстати, не ко времени. И ведь наверняка и тут не обошлось без кое-кого. Павел выматерился сквозь зубы. Тут же услышал сдавленный смешок за спиной, не сдержался, резко обернулся, полоснул злым взглядом по мгновенно притихшим детям. Вот ведь паршивцы, даже улыбки с физиономий стереть не удосужились. Разве, что у Майки Мельниковой, что держалась чуть сзади, на щеках румянец вспыхнул, а эти двое… чистое наказание, а не дети. Словно без них проблем мало. И так столько всего, что голова кругом: только что запущенный новый цех, недостроенная больница, баржа… да, теперь ещё и эта баржа… * * * Баржа с Енисея задерживалась уже на три дня. Должна была прибыть накануне праздников, но её всё не было. Конечно, у Дмитрия Фоменко и раньше случались накладки, но чтобы на трое суток — это уже переходило все границы. Сначала Павел привычно ругался, но к вечеру второго дня в сердце закралась тревога — совсем не похоже это было на обязательного и пунктуального Митю. Свои опасения Павел вслух не озвучивал, но сегодня с утра подорвался на пристань, опрометчиво пообещав Анне, что к обеду будет дома. На пристани, несмотря на праздничный день, кипела работа. Разгружали небольшой баркас, пришедший с лесопилки. Рабочие ловко сновали туда-сюда, а на берегу стояли двое: капитан баркаса, коренастый мужичок в пропотевшем кителе — его Павел не знал, — и высокий (выше капитана почти на голову), стройный молодой человек, в котором Павел без труда угадал начальника пристани, Давида Соломоновича. Что-то, видно, было не так с накладной, потому что капитан баркаса, утирая пот даже не с красного — багрового лица, тыкал бумагами в нос Давиду. Павел, ещё не доходя до них, понял, что градус спора достиг своего апогея. Это было понятно и по громким выкрикам капитана и по невозмутимому виду начальника пристани. Давида вообще трудно было развести на эмоции, а в критические минуты и подавно — жизнь закалила. Павел знал: дома парня уже несколько лет безуспешно делят между собой две женщины, мать и жена, и если Давид за всё это время никуда от них не сбежал, то что ему какой-то там капитан, орущий пусть и на зашкаливающих децибелах. Выдержкой Давид явно пошёл не в отца, да и решимостью тоже, Соломон Исаевич, сколько его Павел знал, всегда был немного трусоват, хотя… трусость и храбрость — понятия более чем относительные. Павел хорошо помнил, что именно Соловейчик, тихий старый еврей с вечно печальными глазами, стал одним из немногих в Совете, кто вызвался вместе с ним «осваивать новые земли». Он, да ещё Звягинцев, глава сельхозсектора. Остальные медлили. Даже Мельников с Величко отделывались отговорками, а эти двое не просто согласились, а такое чувство — сами рвались в бой. |