Онлайн книга «Башня. Новый Ковчег-3»
|
К счастью, Сашку Кравец не заметил, хоть и был достаточно близко от него. Вытащил из папки лист бумаги, нашёл нужную полку и быстро засунул его между другими такими же листами. Сашка не мог отвести взгляд от ловких пальцев, быстро перебирающих документы, от этих пластиковых формуляров. Машинально отметил, что ряды были слишком плотными, и Кравец впихнул свой листок не без усилий, даже краешек остался немного торчать. Антон Сергеевич повернулся и пошёл обратно, к выходу. Сашка боялся пошевелиться и, наверно, ещё с минуту стоял за стеллажом. Не дыша и сверля взглядом документ, оставленный Кравцом. Наконец, Сашка смог взять себя в руки. Осторожно вышел из своего убежища, приблизился к полке, к которой только что подходил Кравец, и аккуратно потянул за выступающий из общего ряда край. «Ставицкий Анатолий Арсеньевич, — прочёл Сашка. — 2114 г.р., мать — Ставицкая Кира Алексеевна (в дев. Андреева), отец — Ставицкий Арсений Дмитриевич». И ниже добавлено — «свидетельство выдано в 2121 г. взамен утерянного». Спрут постепенно отползал обратно, в глубины подсознания. Освободившийся от хватки его щупальцев, мозг Сашки заработал с какой-то невиданной скоростью. Прежде всего его поразило совпадение — среди миллионов, а может и сотен миллионов документов, среди множества людей, Кравца интересовали те же люди, что и Сашку. Люди, принимавшие участие в той давней истории во время восстания Ровшица. Ставицкая Кира, бабушка Савельева, та, в чьём доме случилась трагедия, которую он сейчас и пытался расследовать. Кира Ставицкая, как и интересующий его Леонид Барташов, значились в дневнике Игната Ледовского свидетелями. Так и было написано — К. Ставицкая с детьми. Не бывает таких совпадений. Неужели Кравец тоже знает что-то про дневник? Анатолий Ставицкий, чью карточку брал себе Кравец, видимо, и был одним из детей Киры, ему на тот момент было шесть лет. Шестилетний ребёнок, наверное, он всё видел, запомнил… Шестилетний? Стоп! В голове Сашки что-то щёлкнуло, сверкнуло, как вспышка молнии, на мгновение озарив всё, и Сашка, кажется, понял. Он быстро, почти бегом побежал к монитору, и пока старый компьютер загружал информацию, издавая ровный тихий звук, он ещё раз торопливо перебирал в голове все факты, боясь, что забудет, упустит то, что открылось ему во время этого озарения. 2120 год. В квартире Киры Ставицкой убивают её брата Кирилла с женой Лилией. У них был ребёнок, Анатолий Кириллович Андреев, 2114 года рождения, с прочерком в графе даты смерти, о нём в дневнике Ледовского ни слова. При этом присутствует брат жены Андреева — Леонид Барташов, ставший отцом Натальи Леонидовны Рябининой, дед Оленьки. И дети Киры — Елена, мать Савельева, и Анатолий, 2114 года рождения. Что же получается? У брата и сестры Андреевых почти одновременно в 2114 году родились сыновья, которых они назвали одним и тем же именем — Анатолий? Бывает, конечно. В жизни и не то бывает. Но что-то тут должно быть ещё. Монитор подгрузился, Сашка щёлкнул по значку базы данных на рабочем столе, и она открылась на последней, забитой в поисковую строку информации. Сашка тупо уставился на уже знакомые строки: «сын — Андреев Анатолий Кириллович (2114–…)». А что, если… Сашка, не выключая монитор, метнулся к стеллажам. 2112, 2113… вот, 2114 год рождения. Он принялся быстро перебирать карточки на букву «А». Андреев Анатолий Кириллович. Вот, кто был ему нужен. Метрики на стеллаже хранились в безукоризненном, строгом алфавитном порядке, но Сашка не спешил, просмотрел раз пять, не меньше. Андреевых было намного больше, чем Барташовых, и он боялся не заметить, пропустить. |