Книга Башня. Новый Ковчег-3, страница 115 – Ольга Скляренко

Но поиск ничего не дал. Карточки Анатолия Андреева не было. Словно он и не рождался никогда. Но там, в электронной базе отметка была. И что это могло значить? Сашка ещё не осознал всего, не до конца понял, но ответ уже напрашивался сам собой — два шестилетних мальчика Анатолия, один из которых пропал из всех картотек после мятежа, а в свидетельстве о рождении другого значилось «взамен утерянного». Эти два мальчика, по всей видимости, были одним и тем же человеком. Просто Кира Ставицкая усыновила своего племянника, дав ему фамилию и отчество мужа. Даже не усыновила, а выдала за своего.

Что это давало Савельеву? Могло ли это пролить свет на то, что происходит сейчас — на убийство старого генерала Ледовского, покушение на самого Павла Григорьевича — Сашка не понимал. Но то, что этой же самой информацией интересовался Кравец, а ещё, то, что ниточки от этой истории вывели Сашку на Рябинина, по уши замешенного в деле об убийстве генерала, всё это не оставляло никаких сомнений — он только что узнал что-то очень важное.

Сашка вернулся к компьютеру, сел, направил курсор на крестик в правом верхнем углу, чтобы закрыть базу данных, но потом его словно толкнуло изнутри. Он торопливо удалил из поисковой строки последнюю информацию, которую искал, и, подумав ещё немного, очистил кэш.

И только после этого выключил компьютер.

— Тебе что, заняться нечем? — Анна Константиновна появилась внезапно, выросла словно из-под земли и теперь стояла и смотрела на Кира чёрными как ночь глазами.

Заняться Киру действительно было особо нечем, и Анна Константиновна это прекрасно знала. Ремонтные работы в больнице по-прежнему продолжались, хотя Петрович и грозился бросить всё к ядрёной фене, потому что его ребята за спасибо не работают. Но день сменялся ночью, а на утро в больницу опять являлась бригада Петровича, молчаливая и сосредоточенная, и снова визжали болгарки, и злой мат бригадира прорывался сквозь пение перфоратора. В центре больницы, подальше от ремонтного шума, коротали свои дни старики, да ещё эти двое в тайнике, которых Кир предпочёл бы не видеть, вели бесконечные разговоры, от злости бросаясь на стены.

Свою работу Кирилл Шорохов уже сделал, капельницы кому надо поставил, мусор убрал, еду принёс, помог Наташке Щербаковой поменять постельное бельё у стариков, а потом смылся оттуда, от назойливой напарницы, которая уже достала его своими намёками и заигрываниями, нашёл укромный уголок и, примостившись к стене, раскрыл принесённую с собой книгу. До конца смены оставалось два часа, и Кир, сам не понимая, как так вышло, с головой ушёл в совершенно чужой мир и опомнился только тогда, когда Анна Константиновна гаркнула ему прямо на ухо, возвращая в действительность.

— Я тебе вопрос задала, Кирилл, — тон Анны Константиновны не предвещал ничего хорошего. Да и весь её облик — неестественно прямая напряжённая спина, колючий взгляд, сжатые тонкой ниточкой губы — всё кричало о том, что от неё сегодня лучше держаться подальше. Кир и держался, но она всё равно его нашла, устроила нагоняй, ровным, начисто лишённым эмоций голосом отчитывала, как по писанному речь читала.

— Мне кажется, ты не очень хорошо понимаешь свои обязанности, — Анна Константиновна говорила негромко, но ей и не было нужды кричать. Кир втянул голову в плечи и неловко попытался убрать книгу за спину, хотя это было уже ни к чему — Анна Константиновна и так видела, что он читал, когда нашла его здесь.