Книга Башня. Новый Ковчег-3, страница 151 – Ольга Скляренко

Насчёт того, что Татарин со своим подельником возьмут Шорохова, Кравец действительно не сомневался. Возьмут и доставят куда надо, а надо было на тридцать четвёртый — один из заброшенных этажей производственного уровня, который ещё Литвинов приспособил под свои делишки, и которым намеревался теперь воспользоваться сам Антон. Как это будет реализовано технически, Кравца заботило мало, он заплатил достаточно этим двоим, чтобы сегодня, максимум завтра, мальчишка был на месте.

А вот девочка, Савельевская любимая дочурка…

Мимо Антона по лестнице пробежала торопливая стайка девчонок, весёлых, шумных, дышащих юностью и свежестью. Антон инстинктивно посторонился, пропуская их, прислонился спиной к перилам, улыбнулся — не им, а своим мыслям — впрочем они не заметили, ни улыбки, ни его самого. Упорхнули, как пташки. Именно, как пташки. И этих пташек голыми руками не схватишь, сеть накидывать и то сноровки не всегда хватает, а вот если умело расставить силки, да сделать так, чтобы птичка прилетела сама. Антон тихонько засмеялся — прошелестел сухой усмешкой, — и неожиданно тень идеи, что пришла ему накануне в мрачном тумане притона, оформилась, выступила вперёд, и то, что не давало покоя, стало понятным и до ужаса простым.

Его палец ласково и медленно скользил по её спине, молочно-белой, с маленькой тёмной родинкой под левой лопаткой, скользил, лениво обходя выступающие позвонки, круглые шарики-бусины под гладкой юной кожей. Антон ощущал, как она напряглась. Напряглась именно от этой ласковости, нежности и не удержалась — дёрнулась, и страх мелкими мурашками пробежал от тонкой беспомощной шеи вниз, до узкой талии.

— Расслабься, — промурлыкал он, наклонившись к самому уху. Сдунул пушистую прядку. От мягкого звука его голоса она окаменела, сжалась, приготовившись к удару. Он довольно засмеялся. — Эх, Лена-Леночка, что ж ты так, а? Порхаешь, как бабочка, с цветка на цветок, а нет, не как бабочка. Как сорока. Из детской считалочки. Этому дала, этому дала… да, Леночка?

Девчонка всё же не выдержала, сгорбилась, лопатки прорезались острыми цыплячьими крылышками. По милому, глуповатому личику покатились слёзы.

— А-а-антон С-с-сергеевич, — она сглотнула, поперхнулась сдерживаемыми рыданиями. — П-п-пожалуйста… вы не говорите Игорю, я… я всё сделаю, всё…я вам… я для вас…

— Да? — Антон взял её за подбородок, приподнял и внимательно заглянул в испуганные, заполненные слезами глаза.

Даже так? Он уже несколько недель играет с ней, забавляясь от скуки, то сжимая, то разжимая когти, испытывая почти оргазм от волн страха, проходящих по её телу, а на самом деле она боится вовсе не его, а своего дружка. Вернее, боится больше. Боится, что тот просто сомнёт, уничтожит её, не думая, потому что думать там нечем в принципе. Ну что ж… доля разумности в этом есть. Трудно, если не сказать — невозможно, противостоять тупой злобе и увесистым кулакам, потому что с такими людьми, как этот Татарин, не то что слова, хитрость и та не работает.

Антон аккуратно заправил ей прядку за ухо, по-отечески провёл ладонью по голове. Эта птичка уже угодила в сети и даже не трепыхалась. Как всё просто. Просто, банально и скучно.

— Конечно, я никому не скажу, — он улыбнулся, и она, дура, повелась на его улыбку. Личико скривилось в жалкой надежде. — Одну маленькую услугу только попрошу. Сделаешь? Не в службу, а в дружбу, да, милая?