Книга Башня. Новый Ковчег-3, страница 154 – Ольга Скляренко

Пока Кир хлопал глазами, пытаясь найти ответ на этот вопрос, его отец, быстро и тихо переговорив о чём-то со своим начальником, подошёл к нему, положил руку на плечо.

— Дуй домой, Кирилл. И без глупостей. Мама там, наверно, с ума сходит. На КПП назовёшь свою фамилию, хотя они тебя и так, скорее всего, запомнили. Всё. Иди.

Кир увидел лицо отца — близко-близко, отметил, как стали заметны морщины на лбу и возле губ, словно он разом постарел лет на десять. Кивнул.

Отец подтолкнул его к выходу и подошёл к Афанасьеву, который что-то искал в груде документов на столе. Кир уже был у самой двери, как отец снова его окликнул.

— Пожалуйста, Кирилл. Только не влезай больше ни во что, очень тебя прошу.

Кир снова кивнул и вышел. Наверно, впервые в жизни он собрался послушаться отца, хотя обычно Кир примерным поведением не отличался. Напротив, он всегда, как будто в пику отцу, старался всё сделать наоборот, по-своему, даже когда понимал, что отец в общем-то прав. Но сейчас Кирилл чувствовал жуткую усталость.

Ноги сами понесли его привычной дорогой, сначала к выходу из цеха, где его пропустили, даже не спросив фамилию, потом по лестнице наверх — лифт Кирилл ждать не стал: долго, да и толкаться здесь под носом охраны не было желания. Мучительно хотелось пить, горло словно растрескалось, и не к месту одолевал кашель, голова гудела, пытаясь переварить прыгающие бессвязные мысли. Кирилл то думал про больницу и про то, что там может происходить (при этом он даже не мог понять, что чувствует — тревогу или облегчение от того, что всё наконец-то закончилось или вскоре закончится), то о Нике, которую надо бы предупредить, но как? Пропуска у Кира нет, Сашка на учёбе, да и где сама Ника, кто знает. Может тоже учится. Времени-то почти уже обед…

Кир вспомнил, что с утра не успел позавтракать, и решил у себя на этаже сначала заскочить в столовку — может, ему повезёт, и там на раздаче стоит кто-то из знакомых, тогда, возможно, не станут придираться, что он зашёл в неурочное время и нальют ему тарелку каши или супа — почему-то женщины из столовой Кира любили, норовили положить порцию побольше, кусок пожирнее, подкармливали его.

Добравшись до своего этажа, Кир так и поступил — свернул в коридор, ведущий к столовой, но не успел сделать и пары шагов, как сзади на него накинулись, зажали рукой рот и прижали в угол. Испугаться Кир не успел — его резко крутанули, разворачивая, и прямо перед ним возникло плоское лицо Татарина. Блеснули узкие глаза под низким лбом, жирные масляные губы растянулись в широкой неприятной ухмылке.

— Тихо, Шорох! Рыпнешься, и ты — труп, — Киру под ребро ткнулось что-то твёрдое. Через ткань рубашки он почувствовал холод металла, и тут же понял, что это. Пистолет.

Дальше всё произошло так быстро, что Кир даже сейчас, сидя в тёмной маленькой комнатке, с трудом припоминал ход событий. Откуда-то из-за спины появился Костыль, подпёр его, Кира, сбоку, прошипел в ухо: «давай хиляй, петушок», и они так втроём и пошли быстрым шагом, углубляясь в лабиринт коридоров, пустынных в это время суток. Кир настолько ошалел от внезапного появления этих двоих, что и не думал сопротивляться. А когда мысли стали к нему возвращаться, то первое, о чём он подумал — это о пистолете, упирающемся ему в рёбра.