Книга Башня. Новый Ковчег-3, страница 176 – Ольга Скляренко

— Ну знаешь! — вспыхнула Ника и, повернувшись к девице, вдруг сказала решительно. — Пойдём, Лена.

Стёпка опешил.

— В смысле? Ника, ты серьёзно? Пойдёшь куда-то? С этой?

— Да пойду.

Её слова, произнесённые тихо, но твёрдо, решили все. Подвели черту. Жирную черту под их отношениями.

— Ну что ж, — он понимал, что выглядит глупо, но всё же не удержался от обидного. — Скатертью дорожка.

И, развернувшись, быстро зашагал по коридору прочь, подальше от её квартиры, зло сжимая в кулаке фотографию, которую он ей так и не вернул.

— Стёпка, — мама опять заглянула в его комнату. Увидела, что он валяется на кровати прямо в ботинках, и укоризненно покачала головой. — Хорошо, отец тебя сейчас не видит.

Он резко поднялся, сел, и Никина фотография плавно упала на пол, прямо маме под ноги. Мама наклонилась, подняла, грустно улыбнулась и, пройдя в комнату, присела рядом.

— Поругались?

— Нет, — буркнул он.

— Эх, Стёпка, Стёпка, — мама взъерошила его волосы, и разом стало легче. — Бедный мой мальчик.

— Ты на работу сейчас? — Стёпка поспешил перевести разговор на другое.

— Да. Поздно сегодня буду. И папа тоже, скорее всего. Он весь день сегодня на пятьдесят четвертом. Совсем уже себя загнал, — на мамином лбу прорезалась тоненькая морщинка, но она быстро согнала её, улыбнулась. — Ну я пошла тогда. А ты не грусти.

У дверей мама ещё раз обернулась.

— И сходи, пожалуйста, поешь.

…Мамины шаги стихли в коридоре, и Стёпка вдруг понял, что он успокоился. Больная ревность, терзающая его душу, чёрная, эгоистичная, отпустила его, и на смену пришёл страх. Ника! Куда она пошла? И с кем? С какой-то сомнительной девицей. А он, как дурак, её отпустил. Приревновал и в своей идиотской ревности забыл, как это может быть опасно.

Стёпка вскочил с кровати, ещё не подумав, куда он пойдёт, но уже понимая, что происходит что-то неправильное, и надо срочно что-то делать, куда-то бежать. Потому что какое, к чёрту, свидание? На заброшенном этаже? Это вообще где?

Ум лихорадочно заработал, перебирая в памяти все места в Башне, куда бы эта чёртова Лена могла позвать Нику.

Шестьдесят девятый! Точно!

На этом этаже, Ника рассказывала, они с Шороховым прятались от людей Литвинова. Скорее всего так оно и есть. Именно о нём они могли сказать: «тот этаж». И она опять пошла туда. Господи, а ему как туда добраться? Ну на лифте, разумеется, а потом? Стёпка почти не бывал на нижних ярусах, и, тем более, на заброшенных этажах и плохо себе представлял, куда идти. Но оставаться на месте он тоже не мог. Смутная тревога, скрутившая душу, неожиданно пришедшая в голову мысль, что эта Самойлова работает на Рябинина, который убил генерала и, кто знает, может, и самого Савельева, фотография ещё эта откуда-то (Стёпка покрутил её в руках и сунул в карман) — всё это явно неспроста. И, значит, надо действовать и немедленно.

Он сорвался с места и ринулся прочь из квартиры.

— Кир. Кирка…

Вышло совсем жалобно, по-детски. Губы тряслись, не слушались, было страшно — за себя, за него… просто страшно.

Он лежал на боку, со связанными за спиной руками, с кляпом во рту, и первое, что она подумала: он мёртв, живые так не лежат — странно вытянув шею, неподвижно, вывернув ноги, как поломанная кукла, которую со всего размаха швырнули об пол, в груду мусора. Но потом он зашевелился, застонал, его длинные, пушистые ресницы едва заметно вздрогнули.