Книга Башня. Новый Ковчег-3, страница 187 – Ольга Скляренко

— Полковник Долинин, который командует отрядом, охраняющим АЭС, — медленно начал Павел, ни на кого не глядя, упрямо наклонив светлую голову. — Подчиняется непосредственно мне. Он один из тех людей, кто в курсе секретного протокола про АЭС. Разумеется, он подчинялся и генералу Ледовскому, тот тоже про это знал. Но после смерти Алексея Игнатьевича мы с Володей… с Владимиром Долининым приняли решение не передавать информацию про АЭС Рябинину. Причин было несколько. Во-первых, Рябинин был не утверждён в должности главы военного сектора, во-вторых, я ему не доверял, ну и в-третьих, что самое главное, Марат уже запустил работы на АЭС, а потому мы решили, что лучше пока не впутывать в это дело лишних людей. Судя по тому, что происходит сейчас, Долинин так и не поставил Рябинина в известность после моей гибели, а это говорит о том, что Володя и сам не сильно ему доверяет. И правильно делает.

— Я примерно понимаю, почему ты не связался с Долининым и не сообщил ему о том, что ты жив. Работы на АЭС продолжались, значит, полковник Долинин свою задачу выполнял исправно, — Константин Георгиевич поёрзал в неудобном кресле. — Но что тебя сдерживает теперь?

— Всё то же, — устало вздохнул Павел. — Мы не должны ни в коем случае доводить дело до вооружённого столкновения. В охране АЭС задействовано не очень много человек, если я не ошибаюсь, в смене стоят всего шестеро, но даже если укрепить охрану, это мало поможет — людей у Володи в любом случае меньше, чем у Рябинина. При таком раскладе шансов у нас немного, а значит, будут жертвы. Много жертв. И не забывайте про АЭС — сейчас любая неосторожность, и всё пойдет прахом. Все десятилетия борьбы людей за существование в этой Башне — всё накроется медным тазом.

— Жертв, конечно, хотелось бы избежать, — согласился Величко. — Вот только как? Ведь как только станет известно, что ты, Павел Григорьевич, выжил, у Ставицкого выхода не останется, как пойти на открытое столкновение. Не дурак твой кузен, раз первым делом военных под себя подмял. Наверняка он готов и к такому повороту.

— Я к тому и клоню, что рано мне ещё на свет божий вылезать, — криво усмехнулся Савельев. — Рано. Надо хотя бы дождаться, чтобы Марат физический пуск начал. Начнёт, там уже можно будет, а так… Потому я и прошу, Константин Георгиевич, помоги сейчас Марату, людьми, техникой… сегодня это приоритет. Остальное подождёт. Выправим потом.

— Да не волнуйся ты так, Паша, — Величко, казалось, в первый раз за столько лет назвал Павла не по имени-отчеству, а вот так, даже не по-дружески, а по-отечески. — Не волнуйся. Выдюжим. Но нам бы тогда надо подумать, как получше твоё подполье здесь организовать. Чтоб ни одна крыса не пронюхала. Напрасный риск нам сейчас не нужен. Кто вообще в курсе этого вашего подпольного убежища? Кроме нас четверых и этой… Бергман?

— Ещё трое, — после слов Величко Павел слегка приободрился, словно тяжёлый груз с плеч упал. — Те двое пацанов, которым я и обязан жизнью, и медсестричка.

— Двое пацанов и медсестричка? — Величко усмехнулся. — А знаете ли вы, откуда меня сдёрнули на наше импровизированное совещание? Я ведь, когда твоё, Олег, сообщение получил, вёл весьма увлекательную беседу с одним очень занятным парнишкой. Сыном одного из мастеров ремонтного цеха. У него, можете себе представить, обнаружился твой пропуск, Павел Григорьевич. И ещё пару часов, и я бы на вас и без Олега вышел. А звали того парнишку…