Книга Башня. Новый Ковчег-3, страница 82 – Ольга Скляренко

И вот теперь Савельева нет. Домахался шашкой. Допрыгался. Хоть и выскочкой был, а всё равно жалко. Но хуже было другое, и Величко это точно знал — человек, который организовал убийство Павла Григорьевича на заброшенной станции, скорее всего, сейчас сидел тут, среди них. Конечно, была небольшая вероятность, что Савельев с Полыниным стали случайными жертвами бандитских разборок — Савельева даже новая должность не изменила, как мотался по этажам, так и продолжал это делать. Но в такую вероятность Величко верил слабо. Чутьё подсказывало, что за всем этим кто-то стоял.

Вот потому и помалкивал Константин Георгиевич. И внимательно наблюдал за каждым — этот «кто-то» должен выдать себя, непременно должен. А он подождёт и посмотрит. Это они, молодые, вечно торопятся, спешат, боятся не успеть. А иногда лучше не спешить и набраться терпения, и, если в Совете завелась крыса, однажды она проколется. Обязательно проколется.

Величко поморщился — сидевший рядом Мельников повысил голос, стараясь перекричать общий гвалт. Его попытался перебить Руфимов, но не смог, махнул рукой, замолчал. Величко отметил, что Руфимов, обычно на заседаниях ведущий себя так, словно отбывал наказание, сегодня был возбуждён и явно хотел что-то сказать. Но никак не мог прорваться, завладеть вниманием.

С другой стороны стола возмущённо переговаривались Богданов с Соколовым, кажется, не слушая особо друг друга, просто вываливая на собеседника ворох своих проблем. Впрочем, проблемы были у всех. После того как два дня назад Ставицкий предъявил им бюджет, подписанный Савельевым, все члены Совета пребывали в состоянии близком к панике, да что там скрывать, даже он, Величко, до сих пор не представлял, как латать некоторые дыры, образовавшиеся в финансировании.

— Я не понимаю, почему мы должны следовать этому бюджету, — наконец-то Мельников добился внимания аудитории, все примолкли и напряглись.

— Потому что это бюджет, подписанный Павлом Григорьевичем, — подал голос Ставицкий.

— Савельев мёртв! — резко припечатал его Мельников. — И потом, я уверен, что Савельев не мог это подписать. Я тем утром с ним говорил и видел проект бюджета. Другого бюджета.

— А днём мне курьер принёс новый бюджет, — ответил Ставицкий, снял очки и часто заморгал. — Часа в два дня, кажется. Да вот, Юрий Алексеевич как раз был у меня, он всё видел.

И Ставицкий обернулся к Рябинину в поисках поддержки.

Рябинин, до этого мрачно молчавший, погружённый в какие-то свои думы, вышел из спячки, нехотя кивнул и снова потерял интерес к происходящему.

Чёрт, понабрали непонятно кого, разозлился Величко. Рябинин этот… куда ему до Алексея Игнатьевича, тот всю Башню со своими вояками в ежовых рукавицах держал, а тут… Куда ни кинь, опереться не на кого. С кем работать-то? Богданов? Этот вообще, кажется, глуп и даже не может этого скрыть. Достойная замена Литвинову, ничего не скажешь. Руфимов — тот просто открыто тяготится своей новой должностью, у него на лице написано, что дай ему волю, рванёт обратно на станцию и носа наверх не покажет — увлечённость и преданность своему делу главы энергетического сектора ни для кого не была секретом.

Нет, Величко где-то понимал, почему так вышло. Савельеву в предусмотрительности было не отказать. Такими как Руфимов, Богданов, Рябинин управлять легче лёгкого. Но всё это работало, только пока во главе Совета сидел он, Павел Григорьевич Савельев, вникавший во все проблемы, работавший с утра до вечера. Только нельзя всё было замыкать на одном человеке. Или почти всё. Вот нет теперь Савельева — и что? Всё трещит по швам и того и гляди рухнет.