Книга Опасная игра бабули. Руководство по раскрытию собственного убийства, страница 44 – Кристен Перрин

– А мне почему-то кажется, что это не имеет ничего общего с везением, – отозвалась я.

Он едва заметно дернул подбородком, как будто я заработала очко в игре.

Я уже собираюсь зарегистрироваться в гостинице «Касл-хаус», когда вбегает мистер Гордон. И хорошо, потому что я вспомнила, что забыла сумку с вещами в его кабинете.

– Ой, Энни, я так рад, что успел вас перехватить. – Он вытаскивает из нагрудного кармана помятый платок и снова вытирает лоб – похоже, у него такая привычка на нервной почве. – Фрэнсис попросила, чтобы до оглашения завещания, которое состоится завтра утром, вы остановились в Грейвсдаун-холле. На улице ждет такси, чтобы отвезти вас туда. Не возражаете?

– Я… – Откашлявшись, я следую за мистером Гордоном на главную улицу, к такси. – Конечно, звучит немного по-детски, но при мысли о том, чтобы остаться в одиночестве в большом доме, сразу после того как тетя Фрэнсис…

– Прекрасно вас понимаю, – отвечает мистер Гордон. – Но в последней воле Фрэнсис также упомянула Саксона и Оливера, и они тоже останутся в поместье. Думаю, Эльва уже там, она считает себя приложением к Саксону и… Ну вы сами с ней встречались. Просто не теряйте бдительности.

Он многозначительно смотрит на меня, и я киваю.

– Боюсь, мне придется задержаться здесь и кое-что доделать, – говорит он, сажая меня в такси. – Увидимся утром.

Я закидываю рюкзак на заднее сиденье, сажусь рядом, и такси трогается. Хотелось бы мне сказать, что я путешествую налегке только со всем необходимым, но рюкзак распирает от блокнотов, романов, открыток, многочисленных ручек, усталого ноутбука и нескольких непрочитанных книг о том, как написать роман.

Кожаная сумка с минимальным набором одежды и туалетными принадлежностями уже в машине. Я нашла эту сумку в подвале дома в Челси и только в такси заметила, что на ней выведены инициалы РЛГ. Как там звали мужа тети Фрэнсис? Если я та самая «дочь», мне следовало бы это знать. От осознания своей неуместности здесь у меня поникают плечи. Я не должна тут находиться, в сущности, я даже не член семьи, тетя Фрэнсис выбрала меня по каким-то причинам, смысл которых от меня ускользает.

Прежде чем все это обдумать, я звоню маме, мне хочется уцепиться хоть за что-то родное. Она отвечает после второго гудка, и тут я вспоминаю, что сегодня вечером ее выставка в «Тейт», не стоило беспокоить ее в такой важный день. Я удивлена, что она вообще ответила, но от этого на душе теплеет. Может, ей тоже необходимо услышать знакомый голос. Хотя, наверное, сейчас не время рассказывать ей о смерти тети Фрэнсис.

– Привет, Энни, – говорит она.

В ее голосе звучит наигранная легкость, которая появляется, когда она слишком старается куда-то встроиться, но не уверена в своих силах. У нас с мамой бывали взлеты и падения, но, услышав этот тон, я как никогда понимаю, насколько мы близки.

– Привет, мам. Прости, что беспокою, я только сейчас вспомнила, что сегодня открытие. Поздравляю! – Наигранная легкость закрадывается и в мой голос, как эхо маминой. – Как там все?

Слышу на заднем плане гул разговоров и звон бокалов с шампанским. Я представляю выставочный зал с тщательно подсвеченными стенами, чтобы в лучшем виде представить новые полотна в фирменном стиле Лоры Адамс: поначалу они кажутся хаотичными, но, если приглядеться, можно увидеть скрытые слои, прямо как у самой мамы. Ее главной темой всегда были разрушающиеся пространства городов, снова захваченные природой, и мама изображает это в весьма страстной манере.