Книга Опасная игра бабули. Руководство по раскрытию собственного убийства, страница 51 – Кристен Перрин

Вдруг я замечаю, что за нами наблюдают.

Несколько ступеней за кухней ведут вниз, в большую открытую оранжерею. Едва ли это подходящее слово для такого грандиозного сооружения, но пышная зелень скрывает его объем. Сквозь древовидные папоротники и пальмы просачивается вечерний свет, заливая все вокруг сладким сиянием. Это первая часть дома, которую мне захотелось исследовать (не считая библиотеки, но к ней у меня теперь смешанные чувства). Я так и сделала бы, если б не лицо, прижатое к окну, выходящему на кухню.

– На нас смотрит какая-то худая женщина, – медленно произношу я. – Впустить ее?

Глаза Бет округляются, а потом и она замечает лицо. Девушка снова вздыхает, но теперь скорее раздраженно, чем печально.

– Роуз, – медленно выговаривает она, повысив голос, чтобы было слышно через стекло. – Не хочешь чашку чая?

Роуз. Я мысленно возвращаюсь к той фотографии – тетя Фрэнсис, пропавшая девушка Эмили Спарроу и третья подруга, Роуз Форрестер. Она мама Джо из «Скорой», так что, видимо, после замужества стала Роуз Лерой. И она владеет гостиницей «Касл-хаус».

Лицо в окне исчезает, и откуда-то из джунглей доносится дребезжание стеклянной двери. Наверное, это задняя дверь оранжереи, выходящая в сад. Из-за папоротников появляется Роуз с розовым цветком гибискуса в одной руке и завязанным платком в другой. Выглядит она в точности как на фотографии, только старше. У нее по-прежнему волосы до плеч, даже блузка и жакет сшиты как будто из полиэстера шестидесятых. Теперь ее волосы подернуты сединой, но ей идет. Ее скулы стали выделяться еще сильнее, и от этого карие глаза кажутся больше. Глядя на Роуз, я вспоминаю, что Эмили и тете Фрэнсис сейчас было бы слегка за семьдесят, а это не такая уж глубокая старость.

Но как только Роуз замечает меня, ее черты в ту же секунду меняются. В глазах вспыхивает злость, а потом тревога. Женщина мнет платок в руке, и в конце концов я замечаю в ее глазах печаль, когда она видит пустое кресло.

– Проходи, садись, Роуз, – мягко говорит Бет и ведет Роуз к креслам, а затем возвращается к раковине за стаканом воды.

Роуз закрывает глаза и вдыхает аромат свежего хлеба, расплывающийся по кухне.

– Ты, должно быть, Аннабель, – наконец произносит она будничным тоном. – Рада встрече. Прости, поначалу я удивилась, увидев тебя здесь. Но я знала, что ты приедешь. Фрэнсис говорила об этом.

– Я тоже рада познакомиться. Тетя Фрэнсис упоминала обо мне? Я не думала…

Но Роуз прерывает меня, всхлипнув.

– Прости, – она промокает глаза. – Я сама не своя. Ты же понимаешь, потеря Фрэнсис…

Голос Роуз срывается, одна рука внезапно взлетает к лицу, словно птичка, которую спугнули из укромного уголка. Роуз сморкается и щиплет себя за переносицу, будто таким способом может сдержать слезы.

– Примите мои соболезнования, – говорю я. – Я знаю, вы с тетей Фрэнсис дружили.

– Я была ее лучшей подругой, – пылко заявляет она.

Внезапная перемена тона удивительна, но я знаю, горе – странная штука, судя по тому, что я видела. Печаль за секунды сменяется злостью. Внезапно я чувствую себя совсем юной.

– Роуз, – мягко произносит Бет, – я могу чем-то помочь?

– Я просто… Мне надо было увидеть… – Роуз подавляет рыдания и немного приходит в себя. – Когда Джон сказал, что Фрэнсис умерла, я почувствовала себя виноватой! Никто ей не верил. – Ее голос дрожит от злости. – А она оказалась права! Все эти годы она была права насчет убийства.