Книга Секрет Сибирского Старца, страница 69 – Юлия Ефимова

Старец, не произнося ни слова, подошел к иконе, что стояла у него по центру на деревянной подставке и, перекрестившись, одними губами стал читать молитву.

Братья Толстые, сняв головные уборы, тоже осенили себя крестным знамением и поклонились.

Краем глаза Лев заметил, что это была икона святого Георгия Победоносца. Небольшая, без оклада и киота, с немного обшарпанными деревянными краями.

Никто из братьев Толстых даже не думал прервать эту молитву, они просто стояли и наслаждались происходящим. Теплом дома, запахом ладана и каким-то удивительным состоянием легкости души. Возможно, голова так работала, после того, как с холода попала в тепло, а может, место было особенное, словно святое.

Молитву, произносимую старцем, было невозможно разобрать, но душа полнилась счастьем, словно весть хорошую она узнала и возрадовалась. Сколько минуло времени, минута или час прошел, как они зашли, было непонятно. Время здесь словно расплылось.

– Ну, пойдем, поговорим, – сказал Старец Льву, не обращая внимания на Николая, точно знал, что именно тот желал с ним встречи.

– Кто вы? – сходу спросил Лев Николаевич, как только они зашли в маленькую комнатенку, видимо, служившую старцу спальней. Он не планировал так нагло лезть за правдой, так напористо, дерзко, словно бы забираясь в чужую душу в армейских сапогах. Но вопрос сам по себе слетел с его уст. Потому что еще там, у иконы уже все было понятно ему, а посему казалось, что такой простой вопрос не стоит того, чтоб его скрывать.

Старец, вглядываясь в лицо Толстого, лишь улыбнулся снисходительно.

– Простите, – сказал Лев, – вырвалось.

– Это-то как раз и понятно, – усмехнулся Старец, – потому что писать тебе надобно, талантлив ты беспредельно, слова из тебя рвутся самостоятельно, и ты их не в силах сдерживать.

– Я и пишу, – сказал Лев, но тут же поправил себя: – Пробую, стараюсь. Есть у меня идея романа про декабристов. Возвращаюсь мысленно постоянно к этому и все никак не могу. Чего-то мне не хватает, возможно, знаний или понимания. Как только думаю о нем, одна мысль гложет: как мне описать личность, характер, как честно рассказать, ведь сам не все понимаю. Кажется мне, что ниточка тянется от отечественной войны 1812 года, оттуда все. Там, на Парижских улицах, коими победно шли наши полки, и есть корень, начало истории. Без нее про декабристов не рассказать.

– Вот я и говорю, – грустно улыбнулся Старец, – талантлив ты. Господь бог тебя в макушку поцеловал и на землю отправил. Все правильно ты чувствуешь, да не туда идешь. Ты лучше про ту войну и напиши, все напиши. И про кровь русскую, что рекой лилась, про солдат да офицеров героических, которые жизни своей не жалели ради Родины нашей. Напиши, как в одночасье исчезла мирная веселая жизнь в наших городах. Как отступали, пиши, не бойся правды и обязательно, ты слышишь, обязательно про человека русского. Потому как без него не было бы ничего, никакой России сейчас бы не было. Мне бабка моя рассказывала, что русский человек имеет особенную душу. Не верил я ей, вот не верил и все. Думал, как это, ерунда все это. Душа – она одна у всех, богом данная и не делится она по национальностям. Но оказалось, что русский – это и не национальность вовсе, это состояние души. Был один граф, из потомственных немцев, так он сказал одну чудесную фразу, дословно не помню, но смысл такой: Россия управляется напрямую Богом, иначе просто непонятно, как она существует. И вот это и есть самая настоящая истина, та, которую наши враги никак не могут уразуметь. Для русского человека государство и Родина – разные понятия, и когда враг нападает на государство, на защиту Родины встает весь народ. Ведь Наполеон он что, он шел освобождать русских от крепостного права, а его этот же крестьянин до самого Парижа и гнал. Вот о чем надо писать.